Я и беременный босс

Глава 33 Анель

Но это я на публику расхрабрилась и решила утереть нос начальнику. На деле же я под предлогом посещения ванной комнаты, закрылась внутри и включила холодную воду. Может быть, лицо босса ни капли не покраснело и ничем не выдало моего волнения. Но внутри меня бушевал ураган эмоций.
Мысли метались по кругу, а грубовато-откровенное признание босса меня шокировало. И порадовало. Вот же чёрт!..
Проклятое женское самолюбие было довольно. Потому что даже с круглым животиком я была желанной для мужчины. Приятно же! И немного поднимает самооценку. А то во время беременности становишься жутко мнительной и кажешься себе некрасивой до ужаса.
Я и без признания босса уже начала кое о чём догадываться. Потому что хоть босс и сказал, якобы у него просто физиологический утренний стояк, но почему-то его член упорно реагировал на женское тело беременной секретарши. И ни капельки не трепыхался при виде других женских тел.
Я проверяла.
Ой, стыдно признаться… Но пока мы гуляли по городу, я нарочно долго смотрела на задницу девушки, которая вышагивала впереди нас. Объективно попа была хороша: круглая, вероятно прокачанная, ноги стройные, шортики короткие… В общем, все условия были соблюдены!
Я пялилась на неё несколько минут подряд и едва не прожгла взглядом дыру в джинсовых шортах, но результата не было. Член не вставал!..
Я проводила этот опыт и на другихдевушках… То пялилась в декольте, то на пухлые губы, то на задницы… Ничего.
Но стоило мне чуть подольше задержаться взглядом на округлостях моего тела, оказавшегося в распоряжении босса, как сразу начинался… Старт ракеты! Причём стартовать член стартовал, а вот опадать не желал.
Это просто какой-то кошмар. И как мужчины ходят с такой дубиной в штанах?
Только теперь я начинаю понимать мужчин, которые винят во всём собственный член. Он же, вообще, живёт своей отдельной жизнью. Кажется, во время завтрака ничего не предвещало беды. Но при взгляде на пухлые женские губы, обхватывающие край чашки с чаем, член приходит в движение…
Контрастный душ уже почти не помогал. Совсем скоро мне придётся сбивать настрой большого друга босса адовым напором ледяной воды. А потом я слягу с температурой, потому что стопроцентно застужу Филиппа.
Неужели мне придётся делать… это собственной рукой?
В низ живота прострельнуло горячей волной. И я жутко разозлилась. Быть придатком к члену мне не хотелось.
Но всё же приятно, что у Филиппа дружок не торопится поближе познакомиться со всеми подряд. А исключительно со мной.
Дурацкий повод для радости, но я не могла не посмеиваться про себя, чувствуя, как уголки губ ползут вверх.
— Очень смешно! Скажи, над чем смеёшься? — нервно спросил босс. — И помоги, чёрт побери, собраться!.. Я в этом ни хрена не разбираюсь.
— Спокойствие. Сейчас всё будет, — весело ответила я, подвигая к себе чемодан.
Филипп стоял рядом в белье персикового цвета.
— И отодвинься. А ещё лучше прикройся, — попросила я. — Или ты нарочно провоцируешь своё тело на длительную эрекцию?
Босс выругался.
— Никак не привыкну. И заметь, я не хочу к этому привыкать…
— Я тоже. Я не привыкла ходить с такой полуразумной штукой в штанах…
Я протянула боссу светло-голубое платье и захлопнула чемодан.
— Всё. Это последняя одежда. Больше тебе надеть нечего!
Я обернулась. Босс просовывал голову в горловину. Не смотреть на женскую грудь, не смотреть, не смотреть…
Но вопреки всему я будто приклеилась туда взглядом, чувствуя, как в горле пересохло. А весь мир как будто сузился до размеров двух полукруглых полушарий, колышущихся от того, что босс не могу натянуть платье и дёргался.
— Неправильно… — севшим голосом произнесла я.
— Что?
— Замок сбоку нужно расстегнуть, — прочистив горло сказала я. Уф… Наваждение немного отступило. — И платье нужно погладить. Дай сюда. А то испортишь… Отойди.
Филипп отошёл в сторону.
— Фил, твою мать. Прикройся же ты! Задолбал! Не крути моей задницей! — рявкнула я, вцепившись пальцами в платье.
— Я не кручу!.. Я не контролирую твою походку! — огрызнулся босс и словно нарочно встал, сложив руки под грудью. — Прикольно, да, на себе прочувствовать, каково это? Вот теперь знай!
— Уйди в другую комнату! — попросила я, прикрыв глаза.
Хлопнула дверь. Я выдохнула и открыла глаза, наткнувшись на тёмно-серый взгляд собственных глаз. Фил и не думал уходить. Напротив, он забрался в кресло напротив, закинул нога на ногу и покачивал туфелькой.
— Нравится? — елейным голосочком спросил он.
— Я так не делаю! — буркнула я, отвернувшись к столу.
Платье. Мне нужно погладить платье. Его нельзя гладить при высокой температуре… Нужно следить, чтобы утюг не перегрелся.
— Делаешь! — безапелляционно заявил босс. — В последнее время ты делаешь так всё чаще. Почти каждое утро. Пока длится наша пятиминутка, ты сбрасываешь туфли, думая, что я не вижу, и вот так покачиваешь своей стройной ножкой. И когда разговариваешь, вертишь ручку между пальцев и поглаживаешь её…
— Ты всё выдумал! — пыталась отвертеться я, понимая, что босс подмечал каждую мелочь.
И с туфельками он был прав. И с ручкой. С ручкой — это просто автоматическая привычка, ещё со школы. Но откуда Фил узнал про туфельки? Он вроде не нырял под стол.
И…
Чёрт!
Я хлопнула себя по лбу. Слева у босса в кабинете стоял высокий узкий шкаф с зеркальной дверцей. Разумеется, в отражении было видно всё. Я принялась активно махать утюгом, игнорируя реакцию тела Филиппа.
— Каждое грёбаное утро… — послушалось за моей спиной.
От испуга я вздрогнула и приложила носиком утюга к пальцу.
— Ай!..
— Аккуратнее, Неля.
Филипп обхватил моё запястье и подул на ожог.
— Забирай платье и подай мою аптечку, — попросила я. — Там есть мазь от ожогов…
Филипп проворно натянул платье и попросил застегнуть. Чертыхаясь, я выполнила просьбу, чувствуя, что от утюга пышет небывало сильным жаром. На всю комнату! Нечем дышать! Я распахнула форточку.
— Вот эта мазь? — помахал Фил тюбиком.
— Да. Давай сюда.
— Нет, что ты? Я о тебе позабочусь, Неля, — сладко улыбнулся босс, выдавливая горошину мази.
Он обхватил запястье пальцами и начал аккуратно втирать мазь в палец. И при этом босс умудрялся успевать поглаживать пальцами запястье нежно и осторожно. От наслаждения и одновременного жжения захотелось то ли простонать, то ли проораться вслух.
Ясно одно, моё состояние — очень близко к сумасшествию.
Я прикрыла глаза. Филипп перестал втирать мазь, а потом прижался ко мне грудью и проворковал на ушко, чем окончательно меня добил:
— Вот теперь ты знаешь, каково это. Наслаждайся, Неля.