История у костра: легенда о спасительнице

ГЛАВА 9. Ловушка.

Девушка проснулась и застонала от боли, что толчками разносилась по всему телу, сильнее всего отдаваясь в голове. Отвратительное самочувствие усугублял резкий запах затхлой воды, плесени и других нечистот.
Она не без усилия открыла слипшиеся глаза, всё время моргая. Странная густая пелена ещё не спала с глаз, что лишала её зрения. Но слух вернулся: она прекрасно слышала, как снаружи бушует дождь и ветер, а Нейсиль была уверена, что находилась внутри.
Она испуганно вдыхала и выдыхала, слушая своё неровное сердцебиение, когда пыталась встать, но оперевшись на левую ногу, из её горла чуть не вышел вскрик: девушка поспешно провела кончиками пальцев по всему бедру и рядом с коленом ощутила липкую припухлость с трещиной – разрезом.
Превозмогая на боль, полуфальмийка встала, чуть не упав от непривычно сильного ощущения мышц. Слепо озираясь и протягивая вперёд руки, она прошептала:
- Здесь кто-нибудь есть? Фитта?
Она повторила эту фразу, хрипло кашлянув. Ответом было собственное эхо, от которого ей ещё больше стало не по себе.
- «Нужно узнать, где я нахожусь», - пронеслась мысль у неё в голове.
Нейсиль медленно пошла вперёд с протянутыми руками. Через пять шагов она наткнулась на сырую каменную стену. Прислонившись к ней ухом, ничего не услышала. Спустя некоторое время обследования, девушка убедилась в том, что находится в замкнутом четырёхстенном пространстве, на одной из стен которого дверь в виде прочной металлической решётки.
Полуфальмийка прислонилась спиной к стене, став лихорадочно размышлять:
- «Меня и Фитту (где же она?) усыпили настойкой мака с небольшим количеством яда каких-то растений, к примеру, доступный для людей борщевик. Нет, я не могу понять, какой яд ввели нам в кровь. Это и неважно, я ничего сделать не могу в любом случае. Все наши вещи забрали, в том числе и оружие. Нахожусь я в темнице, а где-то наверху есть вентиляция, ведь я слышу и чувствую явный сквозняк. Но опять же мне это ничем не поможет. Я сейчас беспомощнее вылупившегося птенца, я, что слепой котёнок. Мне нужно дождаться возвращения зрения, чтобы хоть как-то действовать дальше».
Она вздрогнула, вжавшись в стену, услышав щелчок и скрип открывавшейся решётки. После последовали тяжёлые шаги и стук о каменный пол чего-то плоского.
- Не отравлено, ешь, фальм, хотя, мне наплевать, - прозвучал мужской низкий голос, после чего снова послышался скрип и щелчок.
- Постой! Где я? Где вторая фальмийка – моя подруга? – отчаянно воскликнула Нейсиль, припав к решётке.
В ответ прозвучало лишь насмешливое хмыканье, а затем гулкие шаги, прекратившиеся где-то рядом.
- Ответь, я знаю, что ты всё ещё здесь…! – в конце Нейсиль выругалась на фальмском, стукнув по прутьям рукой.
Она упрямо сжала губы и бросилась всем своим весом на решётку, больно ударившись всей правой стороной. Она продолжала биться, словно зверь в клетке, не жалея себя. Спустя пять минут бесполезных попыток в её темницу вломилось трое солдат и связали толстыми верёвками ей сзади руки, а затем и ноги, после чего ушли.
- Мрази! Ублюдки! – закричала Нейсиль, пытаясь освободиться от путов.
- Тебя бы всё равно связали, как бы ты ни орала и не молчала, но они бы могли сделать это позже, так что ты сама виновата, - снова прозвучал тот голос скучающим тоном.
Она знала. Она прекрасно понимала, её попытки вырваться наружу были глупыми и напрасными, но её одолевал такой гнев и страх, что ей было необходимо его куда-то выплеснуть. А тем более ей нужно было привлечь внимание, чтобы этот голос ей ответил.
Нейсиль сникла, уронив голову на сырой, холодный пол. По щеке потекла горячая слеза боли и злости. Она чувствовала себя разбитой и никчёмной, жалкой. Все её способности, которые она развивала всю свою жизнь оказались бесполезными. Она бы могла попробовать залечить свою рану, которая причиняла ей огромную боль, но ей же связали руки.
- «Я не смогла защитить Фитту, настолько я бесполезна!?», - мысленно карала себя она.
Девушка бессильно всхлипнула, грудь так и разрывали рыдания. Тем временем, пелена слепоты начала спадать, что давало тонкий лучик надежды. Как не крути, каждый сильнее когда зряч, чем когда слеп. Спустя полчаса, которые ей казались вечностью, она прозрела. Теперь она могла осмотреть своё место заключения.
Действительно, её окружали четыре достаточно высокие стены из серого булыжника, сплошь поросшего мхом и плесенью от сырости, царившей в темнице. Пол был тоже из булыжника, но гораздо ровнее. У самого потолка находилось крохотное вентиляционное окошко, через которое в комнату поступал тусклый луч дневного света, не смотря на то, что за окошком лил дождь.
На стене, у которой оставили связанную пленницу, была дверь-решётка, в некоторых её местах проступала ржа. За решёткой виднелась другая стена, принадлежавшая к коридору, можно догадаться, ведущему к другим темницам.
- «Одним словом – ничего, за что можно уцепиться», - мысленно хмыкнула с горечью полуфальмийка, с омерзением поняв, что её голова лежит в грязи.
Она перекатилась на спину и с помощью кистей рук села, облокотившись на скользкую стену. Девушка перевела взгляд на свою рану чуть выше колена, которая уже успела воспалиться и немало распухнуть под порванной штаниной и жутко ныла. Сама Нейсиль осталась без плаща, в порванными, испачканными кровью и грязью рубахе и штанах, её ботинки сняли и тоже забрали. Она осталась босая.
Нейсиль пошевелила ногами и руками, проверяя, насколько сильно затянуты верёвки. Руки – очень туго, ноги – не очень. Она начала усиленно двигать ногами, надеясь совсем расслабить путы. Жёсткие верёвки больно натирали кожу, но намеренная на освобождение девушка мужественно терпела, сжав челюсти.
Через минут двадцать ей удалось настолько расслабить верёвки, что она смогла вытиснуть правую ногу из них, чуть не вывернув стопу. Левая нога вышла легко.
- «Отлично. Теперь у меня есть верёвка. Толстая, крепкая. Её можно будет использовать. Однако, руки всё ещё связаны», - обрадовалась этому шансу полуфальмийка, но снова сникла, став думать, что делать с руками, - «Если попробовать перекинуть их через голову, я выверну, а то и сломаю обе руки. Этот вариант мало подходит, однако, если перекидывать снизу, они просто не пролезут, слишком коротки. Верёвка туго затянута, у меня не получится её так же расслабить».
Нейсиль услышала, что её стражник(она была уверена, что голос принадлежал стражнику-надзирателю) идёт к ней, поэтому встала и быстро задвинула верёвку в самый тёмный угол.
Так и было: на вид молодой мужчина с чёрными короткими волосами, достаточно высокого роста устало смотрел на неё через решётку изучающим взглядом – она уверенно стояла около дальней стены. Подметил каждую деталь: лодыжки в крови без верёвки, множество грязных царапин и порезов, кровавое пятно на штанах рядом с коленом. Девушка бесстрашно взирала на него, ожидая от него каких-либо действий – вернулось зрение.
Мужчина не сделал ни движения, ожидая действий от неё.
- Как тебе удалось освободить ноги, заключённая? – произнёс он, нарушив молчание.
- Ты не отвечаешь на мои вопросы, я не отвечаю на твои, - вызывающе ответила Нейсиль, ответив ему таким же спокойным взглядом, каким он одаривал её.
Стражник хмыкнул, по его лицу пронеслась тень улыбки:
- Это местная база варнирских солдат по особому поручению короля.
- В чём заключается особое поручение короля?
- Вы.
- Почему ты беседуешь со мной? – подняла бровь полуфальмийка, выискивая что-то в лице мужчины.
- Скучно. А вчера как раз привезли новый экземпляр на мой пост.
Девушка недовольно дёрнула бровью от того, что её назвали экземпляром.
- Где та фальмийка, которую привезли вместе со мной?
- Теперь моя очередь задавать вопросы.
- Ответь.
- Не знаю. Мне вручили тебя, сказав подыскать тебе камеру. Твою сестру по несчастью я не видел.
Нейсиль сморщила нос, осознав то, что её лапала куча солдат, включая этого.
- Тебе очень больно? – начал свой расспрос мужчина.
Девушка даже забыла все слова, не ожидая такого вопроса :
- Э-э, как это тебя волнует?
- Никак, абсолютно. Как тебе уда….
- Зачем меня здесь держат и куда в итоге отправят? – перебила полуфальмийка, задав свой вопрос.
Мужчина возмутился:
- Я сейчас задаю вопросы!
- Мне наплевать. Если меня убьют, смысл тебе обо мне много знать?
- Смысл мне отвечать, если тебя убьют?
Нейсиль крепко сжала челюсти от гнева. Он её выбешивал.
- Так и быть, фальм. Тебя повезут в Гжену, - закатил глаза стражник, оперевшись о решётку плечом.
Эти слова оказались для неё страшнее, чем если бы он сказал, что её убьют. Она хрипло произнесла:
- Я хочу пить.
Мужчина невозмутимо продолжил стоять на прежнем месте:
- Меня это не волнует. Я принёс тебе воды и кусок хлеба. Как ты будешь пить и есть мне всё равно.
- У меня руки связаны, как ты предлагаешь мне пить?
- Я сказал, меня это не волнует. Я не собираюсь собой рисковать, если судить о том, что ты завалила двух солдат, один из которых сдох от потери крови, - проговорил он, усмехнувшись расширившимся глазам пленницы, - Кстати, ту верёвку в углу видно, спрячь как нибудь получше. Приятно было поболтать.
С этими словами он ушёл, оставив Нейсиль в тихом недоумении.
***
В своём тихом заточении Нейсиль проводила уже пятый день с того момента, когда пришла в сознание. Она была очень голодна, что не было удивительно. Руки ей развязывать никто не желал, а кормили и поили её один раз в день, причём очень скудно: утром один стакан воды и кусок хлеба. Проводили эту процедуру трое сильных солдат (двое держали, один делал). Вечером первого дня её переодели в серое мешковатое платье заключённых в гигиенических целях, как поняла полуфальмийка. Теперь у неё не осталось ничего своего.
Странный парень (Нейсиль определила, что её стражник был относительно молодым, лет 20-30) иногда из-за того, что ему якобы скучно, подходил к решётке и наблюдал за девушкой. Сама Нейсиль настолько устала, что перестала обращать на него какое-либо внимание. Она просто закрылась в себе, каждую минуту думая о побеге, но больше времени спала. Когда заснуть не получалось, заставляла себя подняться из последних сил и ходила по тесной комнате из угла в угол, словно неприкаянное привидение. Иногда парню удавалось перекинуться с ней парой фраз:
- В чём заключается твоё колдовство?
- Отвали.
Или редко задавала вопрос сама девушка:
- Почему вы не используете пистолеты? Почему у вас мечи?
- Его Величество слишком жадный. Не всем дают пистолеты и ружья.
Но в основном они молчали.
Рана на ноге Нейсиль гноилась. Она просила освободить ей руки, чтобы залечить её. Никто не слышал её мольбы…
Полуфальмийка проснулась от очередного тревожного сна, заскулив от боли в ноге. Она замерла, поняв, что в эту боль кто-то вторгается извне, после чего со страхом открыла один глаз: судя по кромешной тьме, была ночь. Но она всё равно видела кого-то большого рядом с собой. Он держал её ногу и накладывал по ощущениям какую-то ткань, от которой у Нейсиль сильно щипало рану.
Девушка взволнованно задышала, когда узнала в этом человеке (она была уверена, что никто другой здесь находиться не может) тот самый шанс на побег, ведь если человек здесь, то решётка не закрыта.
Она напрягла все свои мышцы и приготовилась ударить коленом ему в лицо, но почувствовала, что её обе ноги зажали, будто в капкане.
- Не советую этого делать, да у тебя и не получится, - тихо произнёс человек.
Нейсиль узнала по голосу своего стражника.
- Не делай себе хуже. Твоя рана не заживёт, если её не обработать и не наложить на неё повязку. Может развиться гангрена, - снова заговорил парень, продолжая повязывать ткань.
Нейсиль всё равно попыталась сделать удар и вырваться. Тщетно.
- Зачем? – прошептала она, сверкнув в темноте золотом глаз.
- В Гжене могут не принять испорченный товар, - пояснил со смешком стражник, затянув покрепче повязку, отчего Нейсиль взвыла, - Я не встану, пока ты не уснёшь. Я не так глуп. Хотя, могу и посидеть, ведь примерно через полчаса сюда прибудут люди, которые должны забрать вас.
- Какие люди? Куда забрать? – полуфальмийка устало закрыла глаза.
- В Гжену.
- Почему вы нас так ненавидите? – внезапно спросила она, из-за чего наступила гробовая тишина.
- Не знаю, - спустя две минуты молчания ответил парень, вздохнув, - Так положено. Мы должны вас ненавидеть.
- Отпусти меня.
- Слишком многого хочешь, заключённая.
- Мне больно. Ты слишком тяжёлый.
- Иначе я получу от тебя коленом в солнечное сплетение, а мне этого как-то не хочется. Кстати, всё хотел спросить: почему у тебя кровь золотистая?
Нейсиль огрызнулась:
- Хватит меня доставать! Найди какую-нибудь книжку по физиологии фальмов и почитай!
- Но не в тишине же сидеть? – улыбнулся парень, на что она хмыкнула, - Кстати, как зовут тебя? Есть у тебя имя?
- Какое тебе дело? Я умру.
- Не умрёшь. Возможно.
- Что…?
- Так есть у тебя имя или нет? – закатил стражник глаза.
Нейсиль фыркнула :
- Нейсиль.
- А я думал, что Лави.
- Это моя фамилия. Откуда ты её знаешь? – полуфальмийка подозрительно вгляделась в его лицо в темноте.
- У тебя медальон на шее с гравюрой, - парень бросил взгляд на её шею, где запутавшись лежал крохотный золотой овал.
- Почему его не забрали с остальными моими вещами?
- Наверное, не заметили. Жассиан.
- Что?
- Имя моё – Жассиан. Они пришли. Раньше чем надо, однако.
С его словами всё громче стал нарастать шум шагов, издаваемых из коридора. Через несколько секунд в темницу зашло четверо мужчин с керосиновыми фонарями, которые освещали их ярко-синие одеяния, состоящие из длинного кейпа, а также брюк, заправленных в высокие кожаные сапоги серого цвета. У мужчин был узкий разрез глаз и длинные волосы, забранные в высокий хвост. Лица суровые, в темноте отдающие серым. Гженцы.
Стоящий впереди проговорил что-то на гженском языке, Нейсиль не поняла ни слова. После его слов Жассиан встал с девушки и отошёл в сторону. Полуфальмийка вскочила и попятилась назад, хотя понимала, что толку от этого не будет никакого. Не смотря на попытки отбиться, её тут же скрутили, завязав ей ноги. И это не удивительно, ведь их было больше, они были сильнее, опыта у них наверняка немало. А у неё не было опыта, и она была полностью измождена, а кроме того лишена рук. Гженцы снова переговорились на своём языке, после чего один из них ударил Нейсиль по голове чем-то тяжёлым. Она потеряла сознание, успев поймать на себе взгляд Жассиана, безэмоционально переговаривающегося на гженском языке с мужчинами.
***
Нейсиль распахнула глаза, как только поняла, что не спит. Она лежала на ледяном железном полу тесной клетки, которую так и покачивало в разные стороны. Девушка подползла к прутьям, вглядываясь в окружающее пространство: достаточно большое сырое помещение с деревянным потолком и стенами, очень напоминающее трюм корабля. Почти вплотную к трём сторонам клетки полуфальмийки стояли ещё три клетки, позади них ещё минимум три таких «ряда», а на дне каждой из клеток лежал кто-то. Двое таких очнулись и жалобно о чём-то переговаривались, облокотившись спинами на стенку. Этих заключённых можно было рассмотреть, они находились через один ряд клеток от Нейсиль, в соседних клетках. Первый был фальмом, как и все здесь находящиеся. У него была тёмно-зелёная кожа, неестественно длинный вздёрнутый нос, лысая голова, на которой уже прорастал густой колючий волос такого же зелёного цвета, как и его кожа. Одежда – длинный балахон, похожий на платье Нейсиль. Его собеседником являлась фальмийка среднего возраста. Кожа её имела розово-алый оттенок(очень редкий пигмент кожи, встречающийся у фальмов), а волосы – огненные, словно раскаленный метал. Сквозь решётку было видно, как она глотает непрекращающиеся слёзы. Видимо, мужчина пытался её успокоить.
За стенами явно бушевали волны океана: каждые шесть секунд раздавался удар и всплеск, а через щели досок бортов протекало несколько капель воды.
Нейсиль стала вглядываться в лежащих остальных пленников. Некоторые из них лежали к ней спинами, а у некоторых лица были закрыты копной волос. Но сердце у девушки затрепетало, когда она увидела спутанные длинные зеленоватые волосы и нежно-бирюзовую кожу тоненького тела, утопающего в сером мешковатом платье, точно таком же, как у неё. Большие уши смотрелись несуразно на исхудавшем и до того худом личике, мучительно морщившемся во сне. Фальмийка лежала, подогнув к себе связанные ноги, к которым была прикована на вид очень тяжёлая железная гиря, в третьем ряду, в первой клетке, дрожа от холода.
- Фитта! – осипшим от холода голосом крикнула Нейсиль, пытаясь ближе прильнуть к решётке, - Фитта, проснись, прошу!
Некоторые заключённые зашевелились, а собеседники обратили на полуфальмийку своё внимание, начав изучать её взглядом.
-  Фитта, услышь меня! – отчаянно прохрипела Нейсиль на фальмском, уронив три крупных слезы, после чего закашлялась.
Воздух был очень холодным, у всех из носа и рта шёл пар. Девушка и не думала, что может быть так холодно в океане. Где же они уже плывут?
- «Уже очень далеко от Островов», - подсказывало что-то Нейсиль.
- Нейсиль… - донёсся слабый звук до её слуха.
Она подняла голову, снова посмотрев через прутья решёток. Её лицо озарила радостная улыбка:
- Фитта! Фи, моя милая Фи…! Ты проснулась…
- Нейсиль, как же я рада тебя видеть, - кашлянув, произнесла фальмийка более слышным голосом. Было слышно, что ей очень тяжело громко говорить, - Я думала, что они тебя убили. Как ты?
Нейсиль грустно улыбнулась, сочувственно пытаясь вглядеться в глаза подруги:
- Лучше, чем ты, милая… О, силы всевышние, как же мне жаль, что из-за меня мы здесь! Прости меня, прости, Фи! Как я могла быть такой глупой…?
Она снова проронила слёзы, яростно зарычав в порыве начинающейся истерики.
- Нейс, пожалуйста, не вини себя! Я виновата во всём, я и только я! Это ведь я решила выпроводить тех громил. Не плачь, пожалуйста, ты ведь такая сильная! Мы справимся. Мы что-нибудь придумаем, - поспешила успокоить её Фитта и натянула подбодряющую улыбку, - Заболеешь ведь, голова разболится, не плачь, умоляю тебя! Будь сильной, такой же как и всегда.
Полуфальмийка нервно усмехнулась, попытавшись отдышаться:
- Ты права, Фи. Слезами здесь никак не поможешь! Мы обе виноваты. Прости меня за мою слабость, просто, я так устала…
Фальмийка снова закрыла глаза, а почти все заключённые наоборот их открыли, очнувшись от нарастающего шума волн и голосов девушек. Большинство фальмов были женского пола и молодые – в соседней с Нейсиль клетке сидела маленькая девочка лет одиннадцати и испуганно шевелила ушами.
Все вздрогнули, когда послышался скрип. Из люка сверху спустился по лестнице хмурый мужчина, таща в руках большую корзину. Он подошёл к клетке Нейсиль и вынул из корзины тонкий, но длинный кусок чёрного хлеба, пропихнул его между прутьями , после чего тот с глухим звуком упал прямо к носу девушки на пол. Мужчина сделал тоже самое со всеми клетками, видимо не заботясь о том, что заключённые на данный момент нуждаются больше в воде, чем в пище. Но после того, как кусок хлеба упал в последней клетке, гженец ушёл так же быстро, как и пришёл.
Полуфальмийка наклонилась к хлебу и оторвала зубами от него один кусочек. Сухой хлеб не лез в горло. Она с трудом его проглотила, больше не притронувшись к ломтю.