Причины для отказа

Причина №17: "Я не ищу серьёзных отношений"

 За двадцать три года у Шиничиро образовался довольно внушительный список из того, что он больше никогда в жизни делать не будет. И теперь к пунктам: «Не трогать йогурт Эмы», «Не пользоваться гелем для укладки», «Не пытаться прыгать с крыши на спор», «Не будить Цубаки в шесть утра», добавился ещё один момент — «Не пить с Яно». Никогда. Даже под дулом пистолета. 

 Давненько у него так не болела голова после пьянки. Кажется, последний раз был, когда они отмечали день рождения Ваки. И Сано абсолютно и совершенно точно не хочет вспоминать, какого хрена они проснулись в квартире Имауши все в песке, так ещё и он нашёл у себя в волосах подсохшую медузу. Имениннику повезло чуть больше — тот отделался лишь начавшими дурно пахнуть водорослями в своих патлах, а вот Бенкей был замотан в странный перьевой шарф[1] совершенно вырвиглазно-зелёного цвета, местами завязанного такими узлами, что пришлось искать ножницы, чтоб вызволить Кейзо. Оми же умудрился где-то урвать себе морскую фуражку, которую и натягивал на глаза, прячась от слишком яркого света солнца.

И почему ему просто не может отшибать память к чёртовой матери?! В чём он блять провинился, раз после каждой такой посиделки помнил, что творил и говорил — хотя лучше б не издавал ни малейшего звука, — пока был пьян?! Может, пока Цубаки мирно спит у Сано на груди, у него есть шанс свалить в другую страну и не появляться в Японии ближайшее десятилетие? Какую же лютую хуйню он вчера нёс, это же полный пиздец! Мало того, что Шиничиро упорно убеждал Сэки в её лисьей природе, так ещё и устроил какую-то хрень в ванной... План съебаться на Филиппины казался как никогда заманчивым.

— Ты слишком громко думаешь, — еле слышно пробубнила Цубаки, не открывая глаз и крепче прижимаясь к Сано. 

 — Кажется, мне стоит... 

 — Только посмей подняться, и я закопаю тебя под глицинией, — Сэки обвила его всеми конечностями, придавив к кровати. У основания шеи потянуло знакомой болью, и Сано готов был поставить на кон собственный байк, что в отражении он снова увидит отпечатки зубов. 

 — Ну, хоть что-то от боли, — попытался воззвать Шиничиро к жалости Цубаки. Кожу опалило горячее дыхание, пустив стаю мурашек по спине.

С самым недовольным видом и звуками, будто ото сна проснулось древнее чудовище, Сэки приподнялась на локтях — одеяло сползло с плеч, открывая вид на полностью обнажённый торс. Только подвеска задорно качалась из стороны в сторону. И если шея Цубаки на этот раз была без следов, то вот засосы на груди сполна компенсировали их отсутствие. Хотя бы сейчас Сэки не попытается побить его за излишнюю любвеобильность.