Стань моим спасением

По ту сторону

Омега стоял посреди палаты, напоследок оглядывая её, мысленно прощаясь и прокручивая все воспоминания, связанные с маленькой комнатушкой. Наконец на нём не больничная одежда, что уже успела изрядно надоесть. Постельное бельё поменяно и сложено, все вещи Наруто и Саске собраны — не осталось ничего, что принадлежало бы им и напоминало о их присутствии. Палата от этого казалась необжитой, словно в ней никого и не было. Окно открыто на проветривание, ветер шуршит жалюзи, а светловолосый парнишка делает глубокий вдох, приятно охлаждая лёгкие. На лице ухмылка: и радостная, и грустная одновременно. Учиха, подойдя со спины, положил ладонь на человеческое плечо, тем самым привлекая внимание и заставляя обернуться.
 
— Неужели будешь скучать по этому месту? — спросил он, почуяв крохи печали друга.
 
— Не всё здесь было плохо, — ответил тот, а перед глазами воспоминания о днях, что провёл с лисом.
 
Столько всего произошло в этой маленькой комнатушке: он обрёл своего первого настоящего друга; впервые ощутил чью-то доброту и заботу, почувствовал себя счастливым омегой; увидел альф с другой стороны; нашёл силы дать жизни и себе второй шанс. Будет ли он скучать по этому месту? Уж точно нет, а вот вспоминать ещё как. Мысль о том, что не такой Узумаки представлял свою выписку, закрадывалась в голову, навивая печаль. Он-то думал, что покинет здание больницы с бормочущим конвертиком в руках, да вот только не судьба. Вряд ли можно забыть, но жить дальше — вполне. Всё-таки покинет палату блондин не один.
 
— Чёрта с два я сюда вернусь! — ухмыляясь, заявил он, разворачиваясь к Саске.
 
Улыбка омеги солнечная, тёплая и яркая, совсем не такая, как у него. Глядя на приятеля, брюнет тускло улыбнулся уголками губ в ответ. Увы, это его максимум. В отличие от него, Нару крайне позитивный и до очарования наивный. А ещё сильный. У него хватило воли взять себя в руки и не поставить на себе крест. Несмотря ни на что, он не лишился возможности улыбаться во все тридцать два зуба. Учиха был восхищен его стойкостью. Ну, и не только ей. Парнишка, как поправился, сразу похорошел: ни худобы, ни болезненной бледности, ни кругов под глазами. Иногда, альфа невольно заглядывался, теряя дар речи, настолько тот оказался привлекательным. Помимо этого, его запах стал в разы ощутимее, и влиял на лиса сильнее, чем раньше. Цитрусовая сладость окутывала и сводила с ума, заставляя пульс учащаться. Все мысли были только об этом омеге, и сколько бы парень их ни гнал, всё равно погружался снова и снова. Наследственное упрямство всех Учих позволяло ему противиться и отрицать какое-то время, но в конце концов он признался самому себе, что по уши влюбился в друга. И первой фразой, что сопроводила осознание, было: «Твою ж мать!..». Вот тебе и «помог человеку». Всё пошло вообще не по плану! Этого нельзя было допускать. Хвостатый же прекрасно знал, что быть с человеком для него запрещено. И как он только проворонил этот момент? Точно влюбчивый подросток повёлся на симпатичного омегу. От самого себя становилось просто смешно. Нелепость! Никакой холодный душ не смог смыть с него эту дурь. Ну уж нет, брюнет пообещал — никаких намёков! Никаких отношений! У него нет на это прав, пока он остаётся нестабильным. Он — друг-альфа, что подставит своё дружеское плечо другу Наруто, в любое дружеское время!..
 
— Свободных мест на парковке не нашлось, так что придётся пройтись, — взяв пакеты с вещами, сказал парень.
 
Обычно он редко садится за руль, поскольку вождение — вещь такая, временами нервная. Раньше для него сие было слишком рискованно, но сейчас же брюнет отважился «рискнуть». С ним что-то случилось, и приступы, пусть и вспыхивали, но почти сразу потухали сами, без зацепок и усилий с его стороны. Сказать, что Саске удивился — ничего не сказать. Такого раньше не случалось. Чтобы он не поддался ощущению жжения в груди при раздражении — сказки, да и только! Но к хорошему привыкаешь быстро, и темноглазый скоро вкусил относительную свободу от болезни. Но оставался на стороже, всё так же не позволяя себе часто засматриваться на Наруто. Гарантии на выздоровление всё равно нет, поэтому рисков лучше избегать. Не может же быть такого, чтобы эта зараза взяла и начала пропадать? Или может? Да и не забывал лис про то, как прошлые отношения сказались на омеге. Как бы ни хотелось — нельзя. И на этом точка.
 
— Готов?
 
— Спрашиваешь ещё! — звонко ответил голубоглазый. — Вперёд и с песней! — он так поменялся с первого дня знакомства, и дело не в том, что он более не лежал пластом, окруженный медицинскими аппаратами. Хотя, пожалуй, и это тоже. Тот поникший малый, с которым Учиха познакомился почти два месяца назад, оказался громким и улыбчивым оптимистом. Узумаки стал заметно смелее и увереннее в себе, прям не узнать. Оборотень и раньше считал его солнечным, а теперь и подавно. Надо же, как забота меняет людей. Блондин решил, что отныне он не вернётся к старому образу жизни: никаких плохих компаний, никакой нерешимости, никаких комплексов! Он не станет терпеть унижения и прогибаться под кого-либо. Этого хватило в его «старой» жизни, и ему не понравилось. Теперь всё по-другому.
 
***
Несмотря на то, что Саске являлся бесстайным, тянуть в лес его от этого не переставало. Это желание можно описать, как «очень сильная хотелка». Сравнимо с тем, как сладкоежка хочет шоколад, игроман — новую приставку, а спортсмен — абонемент в зал. Нормальная зависимость для лис от чащи — места их зарождения. Она была их домом, укрытием, родиной. Любовь к природе вшита оборотням в ДНК, пусть и проявляется у каждого в разной степени. Кто-то почти не выходит из леса, а кто-то вполне доволен и короткой прогулкой. Учиха относился к числу последних. Но и у него дом стоит близёхонько. Вернее сказать, на границе. С переднего двора глянешь — город городом. Тут тебе и машины на дорогах, и высотки с магазинчиками, и, конечно, тротуар с пешеходами. Людской гомон, толкотня, суета. А вот стоит обойти дом, как за низким чёрным заборчиком красуются высокие деревья, манящие под свою тень. Словно два разных мира — лисий и человеческий — граничат рядом друг с другом. Удивительное зрелище!
 
Жил парен не бедно, но и не сказать что богато. В добротном достатке. Работал ради какого-никакого удовольствия и собственного спокойствия, соглашаясь на любое дело, где считал себя полезным. А так как таковой он почти везде, то на финансовое положение жаловаться не приходилось. Саске не гнался за целью сгрести побольше человеческих бумажек, скорее убегал от чувства бессилия и беспомощности, что мучали его при каждом промахе. Что сказать, Учиха был слишком самокритичным и неуверенным в себе, да ещё и с багажом из чувства вины. В работе крылось спасение. Правда, эффект временный. Весомый минус. Жадно он и шёл с одной миссии на другую, а вместе с тем рос и достаток. Что касается участка, то всё просто: парень любил простоту в совокупности со стилем, а также порядок и аккуратность. Потому его дворик и сам дом, как снаружи, так и внутри выглядели подобающе. Ухожено, аккуратно, приятно глазу. Всё это осталось ещё с детства, перейдя в руки маленького мальчонки после того, как старшие хозяева дома, Фугаку и Микото, погибли. Тут стоит сказать, что не все законы действовали на оборотней в той же степени, что и на людей. Говоря кратко, государство не несло ответственность за лисят и не могло распоряжаться исконно лисьей территорией. После гибели опекунов или родителей, люди не имеют право никак вмешиваться: отправлять сирот в детские дома и брать над теми опеку. С «неустойчивыми» крохами, у которых скошена психика, оборотни разбираются сами, а уж каким образом — не человеческого ума дело. Поначалу, разумеется, к вопросу подходили иначе, и двуногие забирали осиротевших лисят. Всё по той же схеме, что и с человеческими детьми. Но длилось это недолго. Когда же «нестабильные детки», подрастая, теряли контроль и сгрызали членов приёмной семьи или ещё кого, люди поняли, что лучше не брать ответственность на себя и всё оставить лисам. Юному альфе удалось ускользнуть от расправы, но не без помощи со стороны. В его ситуацию люди точно так же не лезли, и унаследованный участок, на пару со всем имуществом, плавно перекочевал к новоиспечённому владельцу.
 
— О-офигеть… — выронив пакет, только и выговорил блондин. Для него небольшой дворик и вполне обыкновенный дом были чем-то невероятным. Неудивительно, ведь сам он жил в стареньком, потрёпанном жизнью, неблагополучном районе, где даже вандалам ловить нечего. Потому пред ним чуть ли не рай предстал. Верно, что всё познаётся в сравнении.
 
— Ты чего? — Саске же, живущий здесь на постоянной основе и попросту привыкший, восторгом не проникся.
 
— Домик… — кратко ответил парнишка, смерив взглядом два этажа.
 
— Домик, — пожав плечами, повторил лис, всё ещё недоумевая. Люди, что с них взять? Хмыкнув, он забрал у омеги пакеты, игнорируя всё: «Я сам, сам!», и зашёл в дом. Нару же пару раз оббежал дом, балуясь, мол: «Опа — я в городе, а теперь бац — в лесу!». А вот сейчас темноволосый уже понял суть озорства, ведь и сам в детстве развлекался так. Но то в детстве, а тут человеку уже девятнадцатый год. — Добе, прекращай дурачиться и иди сюда, — позвал он того с улицы. — Я покажу тебе комнаты, а ты смотри, какая больше приглянется, — некоторые вещи Узумаки, одежду и всё самое необходимое, они забрали по пути домой. Осталось разложиться. — Надо будет ещё её подготовить. Прибраться, — прозвучало с долей отчуждения, что ли… Или померещилось?
 
Все три спальни ютились на втором этаже: первая, прямо напротив лестницы — комната Учихи; рядом с ней соседствовала вторая, их разделяла лишь стена; и третья, самая дальняя, расположенная на противоположной стороне. Светловолосый скоро определился, выбрав вторую, чтобы быть поближе к другу, к безопасности. Надо же, впервые за долгое время оборотень зайдёт в эту комнату, намереваясь не просто навести порядок. За бетонной перегородкой заселится кто-то живой, создающий шум и заявляющий о своём присутствии… Даже непривычно. Решительно ухватившись за дверную ручку, парень быстро крутанул её в сторону. Послышался щелчок, и дверь открылась. За ней таилась светлая уютная спальня. Первое, что бросилось в глаза, — высокая кровать с несколькими подушками, аккуратно застеленная. От постельного белья всё ещё приятно пахло уличной свежестью и немного порошком. По бокам кровати пара тумбочек, а сбоку громоздкий шкаф. Письменный стол у окна, и несколько книжных полок на стене. Шторы изящно подвязаны едва заметными тонкими лентами. Спрашивается, а что прибирать-то? Чистота! Но что на столе, что на тумбочках и даже на подлокотниках подмечались чьи-то вещи: фотографии с кем-то в рамках, настольные часы в виде чёрного лиса, детская одежда на плечиках, плакаты и рисунки на стенах, маленького размера тапочки у кровати. На столе лежали чистый альбомный лист и впопыхах разбросанные цветные карандаши, точно кто-то должен был ещё вернуться, чтобы порисовать. Всем своим видом комната показывала, что кому-то принадлежит и вовсе не пустует. Это смутило Наруто.
 
— Ты уверен, что тут никого нет? — спросил он, озираясь. Наверное, глупо спрашивать такое у хозяина дома, но вид спальни действительно вселял сомнения, касаемые её заброшенности.
 
— Никого, — ровно ответил лис, пройдя вслед за омегой.
 
Его голос парнишке послышался незнакомо холодным. Он ощутил это мерзкое чувство, когда случайно поднимаешь неприятную для кого-то тему, и становится так неловко, что и сказать нечего. Потому блондин вернулся к разглядыванию комнаты. Его внимание привлекла фоторамка, стоящая на тумбочке возле кровати. На фотографии запечатлено четверо лис, очевидно, семья: муж с женой и двое мальчишек, один из которых лет на пять старше второго. Счастливые, улыбающиеся и удивительно сильно похожие внешне: все обладатели угольно-чёрных волос и таких же тёмных глаз. В самом младшем лисёнке человек распознал знакомые черты. Пригляделся — Саске! Он готов поклясться. Маленький мальчишка смотрел на Наруто, широко улыбаясь. Непривычно видеть такую улыбку у друга. Надо же, а сейчас-то она совсем другая. Учиха подошёл к нему и молча взял фоторамку, всматриваясь в неё пару секунд.
 
— Это и другие вещи я сейчас уберу.
 
— Твоя семья? —не сдержавшись, спросил светловолосый. На что собеседник кивнул. Узумаки ещё раз огляделся, заостряя внимание на других фотографиях. По ним он понял, что комната принадлежала старшему мальчику. — А это?.. — не успел договорить.
 
— Мой брат. Да, — опережая, ответил Саске. Он знал, что последующие вопросы не заставят себя долго ждать, потому решил действовать на опережение, утоляя людское любопытство. — Это его комната. Та, что напротив — родителей. Их всех не стало четырнадцать лет назад, — хвостатый сильнее сжал фоторамку в руках. — Это наше последнее совместное фото, — его голос не дрожал, не выдавал ни боли, ни грусти, будто от них осталась лишь зияющая пустота. Ни одна мышца на лице не дрогнула. Лишь стеклянный взгляд и напряжённые кисти рук выдавали скорбь. Уже предвкушая стандартные фразы, он не дал голубоглазому их произнести. — Много времени прошло, и мне не нужно соболезновать и сочувствовать. Поэтому ничего не говори, — а тому хотелось что-нибудь сказать. Но всё ж не стал. Он чувствовал, что боль лиса ещё теплица, ещё живёт, и плевать на то, сколько лет миновало. Это видно по отстранённому взгляду тёмных глаз, слышно по печальным ноткам в приглушённом голосе. Они оба испытали боль от утраты кого-то дорогого. Это ли имел ввиду Учиха, когда говорил, что они чем-то похожи? Нару, как тот и просил, не сказал ни слова, разве что положил ладонь на лисье плечо, так и говоря: «Я понимаю тебя».
 
 Однако комната странная для той, что давно оставлена своим владельцем.
 
— Четырнадцать лет?.. — словно усомнился в словах альфы паренёк, уставившись на стол с листом и карандашами. — Но…
 
— Знаю, — посмотрев туда же, перебил темноволосый. — Так лишь выглядит.
 
Четырнадцать лет лис поддерживал в комнатах идеальную чистоту, даже менял постельное каждую неделю-две, пусть на кроватях годами уже никто не спал. Ни пыли, ни паутины, ни разводов на окнах от дождя. Полнейший порядок. После каждой уборки младший Учиха расставлял вещи так, как они лежали в тот последний день, когда комнаты ещё были жилыми. Сначала ориентировался по фото, а после, запомнив за столько лет их расположение, стал делать это по памяти. Таким образом создавалось ощущение нетронутости, точно время в этих спальнях остановилось, а хозяева комнат всего-то ненадолго отлучились и скоро вернутся. Когда всё было на своих местах, альфа не заходил до следующей уборки, закрывая двери. Разумом он понимал, что делает всё зря. Понимал, что эта параноидальная уборка ненормальна, но решиться всё прекратить не мог. Чувство вины не позволяло. Похоже, что и сам он не до конца смирился.
 
— Послушай, — Узумаки отвлек его, — может, мне лучше в зале? — и объяснений не надо, чтобы понять, насколько всё тут ценно для Саске. Но тот отрицательно покачал головой.
 
— Уверен, Итачи был бы не против, — взгляд пал на изображение старшего брата, и лис чуть улыбнулся, ощущая слабое приятное тепло. Старший сын Фугаку с малых лет отличался спокойствием и рассудительностью. В большинстве дел не спешил, тщательно следя за ситуацией и продумывая свои действия. Когда и скорость была важна, он справлялся на отлично. Что важнее, от своих родителей старший перенял благосклонное отношение как к лисам, так и к людям. А вот младший братец придерживался другой позиции, не испытывая симпатии к двуногим. Он не понимал, почему эти слабые существа должны его волновать. Но Итачи был совсем другим. — Он уж точно был бы не против… — прозвучало почти шёпотом.
 
— Хорошо, — парнишка всё ещё ощущал неловкость за своё вторжение, но решать хозяину дома, — но эту фотографию мы можем не убирать? — лис вопросительно посмотрел на него, наклонив голову, мол: «Зачем тебе?» — Для тебя эта фотография памятная. Я бы таким очень дорожил. Будет как-то неправильно, если ты сложишь столь важную вещь в коробку.
 
— Наверное, ты прав, — тускло улыбнувшись в ответ, Саске поставил рамку с фото обратно на тумбочку. — Спасибо, — всё же удалось выказать сочувствие, и от этого на душе полегчало у обоих.
 
Но всё остальное пришлось убрать, включая: детскую одежду из шкафа, разные тетради с учебными заметками, личные дневники, альбом с другими фотографиями, а также пару игрушечных меховых зайчиков, что использовались для имитации охоты — такой метод обучения лисят. Всё это было аккуратно сложено по коробкам и оставлено в кладовке под лестницей. На удивление, альфа ощутил себя как-то свободнее. Может, и до родительской комнаты у него дойдут руки. Если Узумаки смог оставить своё прошлое, то, возможно, и у него получится.
 
***
Лис, чей острый слух зачастую любил спокойствие, не бьющее по перепонкам, как ни странно, ненавидел тишину. Речь не о том приятном беззвучии, что даёт ушам отдохнуть от долгих разговоров или от громкой музыки, а о той, что сопровождает длительное одиночество. Такая тишина не расслабляет, а несёт лишь печаль, создавая иллюзию того, что в мире никого не осталось. Когда нет привычных звуков: разговоров, шагов, звона посуды, скрипа лестницы, щёлканья дверной ручки и прочих — начинаешь медленно сходить с ума. Именно такая тишина царила в доме. Она встречала Саске беспокойной немотой, напоминая каждый раз о том, что из клана уцелел лишь он один. Она тормошила чувство вины и беспомощности, что так презирал брюнет. Спасаясь от тишины, он сбегал куда угодно: в лес, на работу, к друзьям, в город. Неважно куда, лишь бы там быть не единственным источником шума, лишь бы там был кто-то живой. Парень по-родному любил свой дом и те воспоминания, что тот в себе хранил. Но временами он превращался для него в камеру пыток, из которой хотелось бежать. Так юноша и поступал. Он любил дом, но так сильно не хотел в нем оставаться, не хотел в него возвращаться. От этого накатывало удушающее уныние, что ему, альфе, хотелось разрыдаться как малому ребёнку. Особенно тяжко было, когда, исцеляясь от аконита, приходилось по несколько суток лежать без движения. Учиха любил свой дом так же, как и ненавидел.
 
Но всё изменилось.
 
С появлением Наруто всё словно ожило, и давящая тишина исчезла. Собственно, как и обычная. Мало того, что сам парнишка был звонким и всегда искал себе занятие, так ещё и оказался крайне неловким. Падать и спотыкаться — это всё про него. Вот так омежья грация, о которой Саске ни раз слышал от Суйгецу. Да, грация, чего уж там! Хотя оно и неудивительно, ведь Узумаки вечно лез, куда не надо: то на дерево, чтобы на закат свысока посмотреть; то за книгой на верхней полке, вставая на носочки и стоя при этом на шаткой табуретке, — и ведь нет, чтобы попросить достать! Из любопытства блондин облазил всё поблизости. Он вообще не любил сидеть на месте, ища, чем бы себя занять. И обычно такие занятия вели к тому, что Саске приходилось убирать бардак и обклеивать человека пластырями. И всё-таки… как же было приятно слышать ещё чьи-то шаги. Это наполняло сердце брюнета щенячьей радостью. Всё своё свободное время он проводил с Узумаки: то за просмотром фильмов, то за партией в настольную игру, то за чтением книги.
 
Светловолосый бонусом изъявил желание разделять домашние обязанности.
 
— Зачем? — сходу спросил у него парень. Он и сам отлично справляется. — Ты гость в доме, и тебе не нужно заниматься подобным, — но Наруто имел противоположное мнения. Ему не хотелось сидеть на шее альфы, свесив ножки. Он чувствовал себя из-за этого крайне неудобно.
 
— Нужно, — раздалось несогласно. — Раз я тут проживаю, то это будет моей оплатой, — на что хвостатый фыркнул.
 
— Мне ничего от тебя не нужно, честно, — похоже, они с омегой болтают на разных языках, что начинало второго раздражать. — Живи и всё, — н-да, ну и тормоз.
 
— Саске, — более серьёзно начал Узумаки, — я не хочу быть питомцем на твоём содержании, — может и грубовато, но доходчиво. — Так неправильно, понимаешь? — в действительности темноволосый и вправду не понимал. Просто он был настолько рад тому, что не один в доме, что присутствия друга уже становилось достаточно. — Я сам хочу себя чем-нибудь занять, — акцентируя на «сам», продолжил человек. — Я тоже хочу быть полезным. Ты же и сам знаешь, как важно чувствовать это, — попал прямо в яблочко.
 
— Раз так, то ладно, — наконец дошло до лиса.
 
— То-то же! — довольно ухмыльнулся омега. — Теперь осталось решить вопрос с работой… — пробубнил он, чуть задумавшись.
 
— Есть у меня одно предложение, — ответил на его бормотание тёмноглазый.
 
— Да ладно… — как-то разочаровано протянул человек. — Ты мне со всем помогаешь, словно я беспомощный, — и вовсе оборотень так не считал. Ну, может, немного. Однако, ему просто хотелось, чтобы парнишка работал в безопасном месте, а не где-нибудь на окраине города, в потрёпанном баре, куда ходит невесть кто. А зная его простоту и наивность, примерно так оно и будет, если не вмешаться.
 
— Обещаю, это последняя моя такая помощь тебе, — а Нару знал, что свои обещания парень всегда исполняет. Глупости всё то, что лисы обманщики. Да и поступал брюнет из добрых побуждений, так что он решил выслушать его. — Моя давняя подруга владеет рестораном, и официант там не помешает. Я могу замолвить за тебя словечко, — и звучало очень даже неплохо. — Только работа сложноватая, много активности… — но Саске прервал уверенный голос блондина.
 
— Идёт! — сложноватая? Для него это прозвучало как вызов. Да, весь день на ногах, но бывшему бармену не привыкать. Опыт работы с людьми у него имелся, говорить и улыбаться он умел. Поэтому и согласился без лишних раздумий.
 
***
Возвращаясь вечером с простенького дела, Учиха глянул на окна собственного дома. В тех горел свет. Этот факт приподнимал настроение, заставляя шагать бодрее. Единственное, что смущало — лёгкий запах гари. Это, кстати, тоже подтолкнуло ускорить темп. Но сам дом, вроде как, не горел, и языков пламени не видать, а значит, поводов для беспокойства нет.
 
— Наруто, что тут у тебя? — закрывая входную дверь и проходя по коридору, хвостатый с порога окликнул друга. И тот вышел, чтобы встретить его. Только увидев омегу, парень уставился на него, чуть наклоняя голову. — Это что, фартук на тебе?.. — спросил он. Действительно, на парнишке был розоватый фартук, который всегда носила Микото, когда занималась чем-нибудь на кухне. К запаху гари добавлялся запах чего-то съестного. — Ты что, готовил?..
 
— С возвращением… — с унынием в голосе ответил Узумаки. — Ага… — добавил он. — Я хотел сделать для тебя ужин, ты же всё-таки с работы и наверняка уставший. Но, по правде говоря, я не то чтобы хорошо умею готовить… — с неловкостью продолжал Нару. Обычно он ел лапшу быстрого приготовления и всякое такое, так что с кухонной утварью не дружил. — Я нашёл в шкафчике книгу с рецептами, — она также принадлежала Микото. Парни прошли на кухню. — Думал, что получится, а всё сгорело… Вот, — человек виновато опустил взгляд, ожидая, что Саске, любящий порядок, сейчас отчитает его за перевод продуктов и очередной бардак. Но тот просто молча по-странному смотрел.
 
— Ты… — начал парень, чуть прикусывая нижнюю губу, — готовил для меня?.. — на что человек расстроенно кивнул, и лис его тут же обнял, уж больно крепко. Сколько лет прошло с тех пор, как Учихе кто-то готовил? Он уже отвык от этого. Напоминало старые добрые, когда для него, брата и отца, на кухне суетилась матушка. А потом пришло одиночество, и на кухне стал орудовать только он. И тут такое… Проявление того, что больше в доме брюнет не один. Как же он скучал по этому. Внутри всё сжалось, а глаза мокровато блеснули.
 
— Ну, ты чего?.. — поинтересовался Нару. — Всё настолько плохо? — на что тот покачал головой и чуть отстранился.
 
— Нет, — мягко ответил он. В свете кухонного светильника омега увидел у него тонюсенькие мокрые следы на щеках. — Всё просто отлично, — с улыбкой добавил альфа.
 
***
Не только те спальни были особенными местами в доме. В гостиной, на низенькой нише, располагалась камидана, которую Наруто для себя назвал «алтарьчик». Подле него стояло четыре фотографии, прикрытые полупрозрачной чёрной тканью с белой лентой в уголке. Издалека паренёк понял, кто на них изображён. Узнал почти всех, кроме одного юноши, лет двадцати. Его на семейном фото в тот раз не припоминалось. Рядом с рамками примостилось подобие тонкой свечки, разве что не из воска, а из смолы, которая приятно пахла, особенно, когда брюнет поджигал фитилёк. Аромат хвои поднимался в воздух вместе со струйкой дыма. Примечательно, что и сам лес, по большей части, состоял из хвойных деревьев. Раз в день Саске обязательно усаживался на приплюснутую квадратную подушечку перед нишей и, поджигая ладан, молча прикрывал глаза. Почему-то светловолосый всегда с грустью наблюдал за сим. Он понимал, что это дань уважения, но хвостатый выглядел таким одиноким. Подумать только, из всей семьи лишь он остался. У парнишки не было родителей и он не мог понять друга в полной мере, но это не отменяло его искреннего сопереживания.
 
— Не возражаешь? — подойдя к сидящему лису, как-то раз спросил он, в ожидании разрешения присоединиться к каждодневному ритуалу. Всё-таки он считал, что должен чтить обычаи этого дома, да и поблагодарить за предоставленное жильё нужно всех хозяев. К тому же, так он поддерживал Учиху. Тот чуть подвинулся в сторону, освобождая место для Нару, и таким образом показал, что не против. Светловолосый расположился рядом, закрывая глаза и едва склоняя голову. Альфа не говорил ничего вслух, но был очень благодарен. Впервые за долгое время кто-то разделил его тоску.
 
***
В ту ночь Наруто проснулся, на первый взгляд, безо всякой причины. Но сквозь сон до него донёсся шум, словно щелчок от закрывающейся двери. Быть может, показалось, и звука вовсе не было, но омега всё же встал, чтобы проверить. Мало ли? И всё-таки нет, не ошибся. В этом он убедился, заглянув к Саске, дабы сообщить о подозрительном шуме, но того в комнате не оказалось, лишь пустая кровать с откинутым в сторону одеялом. Обойдя другие комнаты, Нару удостоверился в том, что в доме остался один. Это показалось странным, ведь всё выглядело так, будто брюнет спал себе мирно, а потом ни с того ни с сего взял, да и ушёл куда-то посреди ночи. Должна же быть причина? Зачем кому-то просыпаться в четвертом часу и молча уходить не пойми куда? От этого было как-то не по себе, и в груди металась тревога, нагоняя такие же тревожные мысли, невзирая на здравый смысл. Поддавшись волнениям, Узумаки накинул первое, что попалось под руку, и вышел во двор. Телефон Учихи лежал на прикроватной тумбочке, звонить бессмысленно. Что ж, есть и другие способы найти его. Запах этого альфы паренёк узнал бы из тысячи, поэтому, подобно ищейке, решил следовать по нему, освещая себе дорогу фонариком. Заодно прихватив нож с кухни. Так, на всякий случай.
 
Запах шёл прямиком по заднему двору, подводя впритык к невысокому заборчику и уходя с территории лиса дальше в лес. И какой дурак последует за сильным альфой, что может за себя постоять, ночью, в густую, тёмную, незнакомую чащу? Н-да… Один такой всё же нашёлся. Высота заборчика фактически позволяла перешагнуть через него, был бы омега чуть-чуть повыше. Спорное ограждение для участка, в чьей эффективности не грех усомниться, но вряд ли кто вздумает лезть к лису-альфе: мало того, что по запаху вычислит и найдёт на раз-два, так ещё и встряхнёт так, что мать родная не узнает. Ловко перескочив недозабор, Узумаки оказался по ту сторону: чужую, неизведанную, не освещённую декоративными светильниками. Глядя в простирающуюся темноту, что, чем дальше, тем чернее, парнишка сглотнул, но всё же пошёл дальше. Свет от фонарика на телефоне разгонял мрак слабо, создавая пугающие, двигающиеся вместе с человеком, тени. Любой хруст ветки, шелест кустов, дуновение ветра слышались в разы громче, нежели днём, держа в постоянном напряжении и заставляя оглядываться. Жутко — мягко сказано. И блондин бы давно плюнул на эту затею и развернулся обратно, если бы запах крепкого кофе так не манил и не зачаровывал. Он словно дурманил, не отпуская и заполняя собой все мысли. Потому уже минут через тридцать омега следовал по нему сквозь ночной лес, не столь сильно обращая внимание на мелкие шорохи. Становилось не так страшно, и он продолжал идти, как заколдованный, почти не озираясь по сторонам. Тогда Наруто подумал, что у страха глаза правда велики, ведь это всего-то лес: всё те же кусты, всё те же деревья, и нет в них ничего страшного. Ходить ночью по городу и то опаснее, а всё из-за наличия людей в тёмных закоулках, да и не только там. Тут шанс столкнуться с, например, агрессивным пьяницей или каким-нибудь маньяком-карманником меньше. Это вселяло уверенность, шаг стал твёрже.
 
— Вот ведь, Учиха… — заходя всё глубже, процедил Нару. — И чего тебе ночью не спится-то, а?.. — словно ожидая ответа, раздражённо спрашивал он. Его идти тоже не заставляли, но любопытство и волнение за друга сделали своё дело. — Встал и ушёл… — продолжал ворчать паренёк, расчищая себе путь от веток свободной рукой. — Хоть бы записку оставил. Тьфу ты, ночной гуляка, а!
 
Более звонкий треск, раздавшийся где-то впереди и чуть левее, выбился из общего набора более тихих звуков, к которым двуногий уже привык. «Хрусть» заставил тут же замолчать, остановиться и посветить фонариком в неизвестность. Уверенность спешно покидала тело, уходя вниз по ногам и рассеиваясь по огромной территории леса через почву. Вся, без остатка, смелость юркнула следом, когда хруст повторился, но уже ближе. А потом ещё и ещё, и ещё, и ещё… И тогда омега расслышал быстрые, ритмичные, тяжёлые шаги, приближающиеся к нему стремительно и без прежних пауз. Кто-то громоздкий бежал прямо к нему, ломая ветки, что лежали на земле. И вот уже чувствуется небольшая вибрация под ногами. Как кипятком ошпаренный блондин ринулся куда глаза глядели. Ветер свистел в ушах, и человек только успевал подсвечивать себе путь, чтобы не споткнуться о выпирающий корень и не упасть. Было все равно, в какую сторону бежать, лишь бы быстрее! Какой там может быть нож? Его парнишка обронил почти сразу же! Плевать на ветки, плевать на кусты, ямы и вообще на всё, что угодно! Плевать! А преследователь не отставал. Напротив, он целенаправленно догонял. Помимо ударов о землю, позади себя Узумаки теперь слышал быстрое дыхание, слишком громкое для человека, а ещё фырканье и что-то ещё, похожее на тихое рычание. Последнее, что хотелось, так это обернуться и посмотреть. Ну его нахрен! Бежать и только бежать! Вот уже и на освещение плевать — страх полностью подчинил себе тело омеги, заставив того опустить телефон с фонариком, дабы ускориться. Тогда и в голову не пришло, что этот самый фонарик с головой выдаёт его местоположение. Несётся себе искра по лесу — уровень скрытности просто такой, что тут только плакать. Без света светловолосый долго не пробежал, запнувшись о кривую корягу и хлопнувшись на землю, ободрав кончик носа, а вместе с ним колени и запястья. Усталость и отдышка мигом ударили кувалдой, будто всю эту погоню они тоже старались добраться до напуганного. Сил едва хватало на то, чтобы перевернуться на спину и беспомощно стараться отползти назад. Силуэт того, кто гнался, стал виден. Сначала это было высокое, широкое, чёрное пятно, обретающее форму с приближением: продолговатая морда, острые уши, мощные лапы, длинный хвост… Преследователь точно не человек. Зверь, каких юноша ранее никогда не встречал, стоял меньше чем в двух метрах, и смотрел, издавая те самые порыкивания и фырканья. Существо было слишком огромным для собаки или волка, да и для медведя тоже, к тому же, на последний вариант оно совершенно не похоже. Непонятное животное уставилось на человека, а тот на него, не в состоянии даже пискнуть, что уж говорить о крике. Страх сдавил лёгкие, сжав их в кулак. Погнал же его черт в этот лес! Зверь перестал приближаться, и его действий голубоглазый не понимал. Чего ждать? Что делать? Во всяком случае, хвостатый не скалился, не поджимал злостно уши, мех не стоял дыбом, а рычания не звучали угрожающе. Всё это давало надежду, что по итогу блондин не будет растерзан в клочья. Осмелившись, он, не сводя глаз с животного, медленно, без резких движений встал, дрожа и шатаясь на одеревеневших ногах. Агрессивных действий со стороны хвостатого не последовало. Нару наклонил голову, получше разглядывая. Большой хищник, судя по-всему, вовсе не собирался нападать. Чёрные уши торчком. Взгляд осознанный и такой знакомый… Омега встал ровнее. И тут в нос ударил запах крепкого кофе, что стал развеивать страх, и от которого он обомлел.
 
— Саске?.. — не веря своим глазам, нерешительно, будто прощупывая болотистую почву, спросил паренёк.
 
Раздалось спокойное, протяжное урчание, отвечающее на вопрос человека. Оборотни всегда странствуют по лесной чаще в своей меховой шкурке, что логично: в такой форме они гораздо быстрее и сильнее. Так безопаснее и удобнее. Это уже было въевшейся привычкой, так что Учиха и не подумал обратиться перед тем, как начинать «погоню», чем по итогу напугал друга. Н-да, не подумал. Но, с другой стороны, оно и неплохо, ведь это позволило чёрному лису проверить, напугает ли его настоящий вид Наруто. Не вовремя бега, конечно, тут бы любой трухнул, а так, когда зверь предстанет перед взором во всей красе. А вообще, люди такие странные существа. Почему-то, когда тот же оборотень в человеческом обличии, то пугает их значительно меньше, пусть та сила и скорость всё ещё остаются при нём. А вот при виде огромного зверя двуногих сходу пробивает дрожь и порыв бежать со всех ног. Может, дело в том, что в человеческом обличии они воспринимают лисов за своих? Юный альфа склонялся к этой версии.
 
 Омега выдохнул холодящий страх, расслабляя плечи и расклеивая лёгкие. Всё же это был Саске, которого он ничуть не боялся. Пусть и с чёрным мехом, на четырёх широких лапах, с грозной лисьей пастью и крупнее человека раза в три-четыре, но это он. Хотя, стоит признать, такой его «вид» с непривычки вызывал мандраж. Этот величавый вид и рычащее дыхание пробуждали в душе Узумаки приятный трепет. Какие же лисы всё-таки потрясающие: массивные, горделивые, подтянутые существа, источающие мощь всем телом. Их вид завораживал. Он разнился с привычным обликом брюнета, к которому привык светловолосый. Он уверен, что «диковатый зверь» его не тронет, поэтому первым сделал шаг вперёд. Хвостатый ответно рысцой добежал до него.
 
— Тебе нельзя тут находиться!.. — встревожено, даже чуть рассерженно раздался многоголосый рявк Саске.
 
Приоткрытая пасть пропускала бурлящий рык, при этом не было видно, чтобы слова выговорились подобно тому, как это происходит у людей. Человеческая речь звучала поверх рычаний. Лес — опасное место для простого человека. Самое безобидное — потеряться в нём. Но, помимо этого, чаща была полна разной живности, лисьих ловушек, охотников и других оборотней, не все из которых будут рады такому гостю. Это худшее место для Узумаки, поэтому, учуяв знакомый запах цитруса, Учиха тут же ринулся к нему, чтобы успеть добраться до друга первым, пока чужаки не заметили. И чего этому человеку дома не сиделось? Альфа и подумать не мог, что тот в одиночку пойдёт в незнакомый лес ночью! Он не ожидал такой глупости! Ну что за безрассудство? Заверь непроизвольно издавал недовольные порыкивания. Его уши были отведены назад, а кончик хвоста медленно повиливал — всё свидетельствовало о негодовании оборотня.
 
— Зачем ты пришёл? — его голос смягчился, когда рука блондина аккуратно скользнула по левой брыли, едва задевая её кончиками пальцев, а после гладящим движением прошлась от носа по продолговатой лисьей морде. Нару был восхищён, прямо как ребёнок, что первый раз увидел щенка. Он в жизни бы не дотянулся, если бы Учиха сам не склонялся к нему.
 
— А ты оказался прав, — чуть ухмыльнулся голубоглазый, — у вас в самом деле усы есть, — на что чёрный лис только проурчал, мол: «Что за наивность: говорить о таком сейчас, в этом месте!».
 
Омегу нужно было срочно выводить из леса назад в безопасность. Пригнувшись на всех лапах, став ближе к земле, оборотень подставил другу спину, после чего негромко рыкнул, намекая, чтобы тот взобрался верхом. А тому только в радость! Когда Узумаки уселся поудобнее и стал водить рукой по пушистой холке, Саске фыркнул. Дитё дитём! Нашёл же время, а. Только он выпрямился, поднявшись с травянистого покрова, как тут же настороженно застыл, резко повернувшись к густым кустам. Нос ритмично дрогнул два раза, улавливая запахи. Поначалу Наруто не понял, чего приятель насторожился, но через мгновение вдалеке раздался протяжный вой.
 
— Теме?.. — вот теперь и он напрягся, но ответ на свой вопрос не получил, поскольку зверь тут же сорвался с места в противоположную от воя сторону. Метнулся так резко, что парнишка еле успел обхватить массивную шею руками, чтобы не упасть.
 
Пока лис мчал на невообразимой скорости, чуть ли не перелетая через овраги, человек всеми силами старался усидеть на нём. Мощные мышцы максимально сокращались, позволяя набирать большую скорость, а движения представляли из себя отрывистые скачки и пружинистое отталкивание лап от твёрдой почвы, из-за чего светловолосый подпрыгивал и на долю секунды отрывался от спины Учихи. Ветер продувал насквозь. По ощущением езда на бегущем оборотне была схожа с разгоном на мотоцикле спортивной модели, только если бы тот ещё вдобавок брыкался, как необузданный жеребец. Пускай и сам Наруто на мотоцикле никогда не катался, представлял себе это именно так.
 
— Помедленнее, Саске, помедленнее! — от всплеска адреналина вопил он, боясь не удержаться и слететь. Такой экстрим — получше американских горок!
 
На каждом грубом повороте или торможении оборотня, когда когти вспарывали землю, а инерция толкала человеческое тело вперёд, заставляя напрягаться ещё сильнее, душа гирей падала в пятки. Блондин продолжал выкрикивать имя друга, но Саске не обращал на это внимание. Он знал, что медлить нельзя, ведь их преследователь — стайный лис постарше, а потому крупнее, быстрее и сильнее. И, к несчастью альфы, этот чужак был одним из тех, для кого люди, забредшие в лес, — средство для забавы. Для него они игрушки и презираемые враги. Потому светловолосый может просить сколько хочет, толку всё равно не будет. Бежать до дома слишком далеко, а потому рискованно, так что, определив своё примерное местоположение, хвостатый нёсся к спасительной поляне, что расстилалась чуть ближе. Ощущение того, что враг уже почти дышит в спину, давало нехилого пинка и мотивировало перебирать лапами живее.
 
Прорвавшись через последнюю заслонку из высоких кустов, Саске в прыжке вылетел на небольшую протоптанную лужайку, приземлившись в добрых семи метрах от места своего скачка. Лис хорошо разогнался, поэтому не сразу смог затормозить: выпустив когти, он проехался по почве, оставляя продолговатые борозды за собой и разворачиваясь на сто восемьдесят градусов, устремляя взгляд туда, откуда вот-вот должен показаться преследователь. Бока первые секунды ходили ходуном, компенсируя недостаток воздуха. Учиха спустил с себя Наруто на тот случай, если всё же придётся защищаться, а делать это с наездником крайне неудобно. Скатившись с пушистой спины, паренёк был безумно рад вновь ощутить землю под собой. Чтобы он ещё хоть раз прокатился на оборотне — да ни в жизни! Голова кружилась так, что кое-как на ногах держался. Пока он переводил дух, чёрный лис сделал несколько шагов вперёд, закрывая тем самым двуногого. Вдвоём они ожидающе вглядывались в кусты. Запах чужака становился ближе, точно так же, как и шаги. Всё сильнее холка юного альфы вставала дыбом. Напряжение в лапах росло, предупреждающее рычание становилось громче. Саске оголил оскал, приподнимая брыли, когда светло-серая морда следом вышла на поляну. Взрослый альфа перебирал лапами решительно и твёрдо, не сомневаясь в своих силах. От него за версту веяло агрессией, и в его намерениях не приходилось сомневаться.
 
— Это нейтральная территория, — прорычал юнец. — Ты знаешь правила, Хидан. Твой вожак тебя не похвалит за подобное нарушение, — в ответ тот лишь исказил пасть в подобии надменной ухмылки, горделиво выпрямившись.
 
— Тут человек, и теперь уже плевать на нейтральную территорию, — довольно проурчал альфа, выпустив когти. Более молодой оборотень видел, как его широкие лапы готовятся к действию, сильнее вдавливаясь подушечками в почву. Стайный настроен серьёзно. — Для людей безопасной зоны нет. Я убью лишь его, — взгляд, полный желания рвать людскую плоть, пал на Узумаки.
 
В тот же момент человеческое тело пробило холодящее давление чужака. Враг с легкостью заставлял его внутреннюю омежью суть насильно подчиняться себе, доминируя над ней и навеивая страх смерти, что сковывал движения. Голубоглазый оцепенел. Как бы он ни противился мерзавцу, продолжал послушно оставаться на месте. Этим блондин упрощал задачу хищнику, ведь всегда удобнее, если добыча не убегает. Способностью манипулировать Хидан демонстрировал свою силу перед собратом. Все знают, что на подобное способны только сильные альфы: лишь они своей волей могут подавлять волю омег, а иногда и бет. Но Учиха и не думал отступать, позволив гаду и дальше манипулировать двуногим. Сделав шаг вперёд, он злостно рыкнул, давая волю своей ауре и словно отбивая когтистые лапы серого лиса от Наруто. Тот вмиг ощутил, как спали незримые оковы, а телу вернулась чувствительность. Забрав добычу у старшего сородича, младший бросил тому вызов.
 
— Не ожидал, — по-животному усмехнулся стайный. — От тебя так точно, — то, что молодняк бросает вызов взрослому оборотню, забавляло, хотя сам он не так сильно любил убивать сородичей. Какие у этого щенка могут быть шансы? Никаких, ведь достаточно одной только массы тела, чтобы подавить весь его юношеский максимализм. Потушить весь пыл в черных, будто смоль, глазах, как двумя пальцами огонёк на спичке. — Не глупи, — пробует образумить молодого хвостатый. — Прочь с дороги, — более грозно добавляет он, предупреждая, что если юнец не отступит, то и ему достанется.
 
Однако на его предупреждение Саске демонстративно выдаёт злостный рык и принимает боевую стойку: основной упор на присогнутые передние лапы; морда и шея чуть наклонены к земле. Надоедливый щенок испытывал терпение Хидана, выводя из себя. Его дело было предупредить, а повторять дважды он не любил. Старший дал выбор, и тот его сделал. Не отступил. Похвальная смелость, но взрослому лису она сейчас нахрен не упала. Хотелось лишь убить жалкого человечишку. Крайне раздражало, что ему мешали весело и с удовольствием провести досуг. Мелкого лисёныша надо проучить. Серый встаёт в аналогичную стойку. Хвосты оборотней плавно виляют то влево, то вправо, выдавая агрессивный настрой и напряжение.
 
Когтистые лапы стайного почти отрываются от земли, чтобы наскочить на Саске и повалить того на землю, а там уж и дело за малым: надавить всем весом, чтобы не поднялся, и вгрызться в шею. Одного верного укуса взрослой особи будет достаточно, дабы заглушить дыхание и сердечный ритм самоуверенного щенка. Но от рывка Хидана останавливает посторонний рык, ещё более тяжёлый и грубый, чем у него. Ещё один лис спешно появляется на поляне, выскакивая из чащи и вставая между двумя сородичами. Мех его почти белый. Наруто чуть не присел, когда увидел, что этот оборотень ещё крупнее Хидана. Всё это становится похоже на злую шутку. Каждый больше и сильнее предыдущего… А дальше что? Куда ещё хлеще? Кто дальше? Слишком много потрясений за одну ночь.
 
— Назад, — командно и строго рыкает новый гость нейтральной зоны, глядя на стайного. И, как ни странно, тот уже не выглядит столь уверено, хотя и отходит всего на шаг.
 
Появление ещё одного альфы озадачивает его. Узумаки смотрит на Учиху, а тот и ухом не повёл. Вот ведь острое чутьё! О подмоге он знал с самого начала. Более того, не отпрянул, не заагрессировал, что подталкивало паренька на мысль, что третий оборотень им не враг. Саске чуял вожака одной из лидирующих стай, но до конца не был уверен, вмешается ли тот в разборку. Наверняка прошёл бы мимо, если бы драка была не на запретной зоне.
 
— Какаши… — досадливо фыркает серый, явно не радуясь их встрече.
 
— Хидан, — ответно рычит. Голубоглазый смекает, что эти двое тоже знакомы. Между ними чувствуется взаимная неприязнь. — Снова разводишь шум с ничего? — с издёвкой спрашивает Хатаке, а после быстро оглядывает человека. Заметив сие, чёрный лис подходит к тому и закрывает собой. Хмыкнув, мол: «Мне этот двуногий не нужен», вожак переводит взгляд на ночного агрессора. — Разве не видишь? Это не охотник. Простой человеческий мальчишка. Ты не имеешь права трогать его здесь. Лес не защищает лишь охотников. Видать, ты забыл, — продолжал язвить альфа. Но он знал, о чём говорит, ставя Хидана на место. — Неудивительно. Жажда крови всегда ослепляла тебя сильнее, чем твоих дружков.
 
— Нашёлся тут, защитничек хренов, — не выдерживает серый. — Будь аккуратнее со словами, старик, — злость полностью одурманивает, наполняя слепой наглостью. В этом весь Хидан. Его всегда было легко вывести из себя, и тогда тот становился очень неосторожным. — Годы идут и больше не делают тебя сильнее. Не успеешь оглянуться, как я укорочу твой язык. — в голове у Учихи промелькнула мысль, что зря стайный это ляпнул, ой, как зря…
 
Мгновение. Потребовалось всего каких-то жалких пару секунд, чтобы Какаши, сверкнув во тьме глазами, грубо повалил соперника, так что тот и понять не успел. Движения были быстры и бесшумны. Он пронёсся точно ветер. Ни малейшего колебания или промаха. Нависая сверху и вдавливая лапой в землю скалящуюся морду, главарь смотрел на сильного, но такого самонадеянного оборотня. Взгляд полон уверенности и холода. Ни рыка, ни оскала не понадобилось, чтобы заткнуть за пояс чужака. Вожак стаи, что называлась по-простому «Лист», всегда славился спокойным и благосклонным нравом, но у всего был свой предел. Глупец недооценил силу того, кто возвышается над самой многочисленной стаей, и эта было ошибкой.
 
— Вы из «Акацуки» всегда без тормозов, — Хатаке дождался, пока Хидан перестанет рычать и упираться. После отпустил, будто кот, наигравшийся с пойманной в поле мышкой. Дал уйти, при этом продемонстрировав своё превосходство. Этим белый лис сделал одолжение чужестайному. Свою силу он показал и не считал нужным заходить дальше. — Похоже, стоит наведаться к Нагато. Как ты считаешь? — при упоминании своего вожака, серый едва заметно дрогнул. — С ним хоть можно разговаривать. Поддержит ли он нападение на простого человека, если тот на нейтральной территории? Сомневаюсь. Молчу уже о твоём отношении ко мне. Это последнее моё предупреждение, — особенно грозно рыкнул напоследок вожак, пока агрессор поднимался на лапы.
 
— Подавись, любитель двуногих, — досада от столь быстрого и позорного поражения всё не отпускала, но на провокацию Какаши не повёлся. — Ты и твои людские «приятели» — лис из Акацуки всей душой презирал слабых людишек и не понимал, как такая сильная стая, как «Лист», может иметь с этими жалкими созданиями, что ещё смеют наставлять ствол ружья, дружеские связи. — А ты, — зло посмотрел он на черного лиса, — Учиха, какого хера за человека заступаешься?! Их ты должен ненавидеть сильнее всех! — это ввело Наруто в ступор. О чём говорит этот чужак?.. — Или я не прав?!
 
Серый знал, насколько неприятную тему сейчас поднимает. Он желал подцепить Саске за живое, ведь если нападёт первый юнец, то по правилам стайный имеет право ответить и убить того под видом самообороны. Не он первый, а значит, не он виновный. И это удавалось: всё серьёзнее становилось выражение морды чёрного лиса. Хотелось, чтобы этот гад заткнулся. Внутри становилось обжигающе и колко.
 
— Напомни, ни они ли сделали из твоей семейки трофеи?! Повесили головы мамаши и папаши на стенку, а брата устелили ковриком на пол! — стайный говорил это не столько с удовольствием, сколько с гневом. — В интерьер хорошо хоть вписались, а? Хотя бы так их смерть будет ненапрасной, раз с человеком связался, паршивый ты щенок! Предатель!
 
Это было последней каплей, и яростная болезнь распахнула веки, проснувшись. Возникшая злоба к Хидану позволила ей быстро распространиться, охватив каждый участок тела, заодно помутняя рассудок Учихи. Как подонок только посмел очернить память о его родне?! Как посмел раскрыть свою поганую пасть?! От переполняющей ненависти начинало потряхивать. Яд скоро разлился по телу вместе с горячей кровью, и хвостатый был готов кинуться, порвать на части, вгрызться в шею, но не успел даже шелохнуться, как Хатаке, прикусив за холку, грубо отшвырнул его. После угрожающе оскалился, своим видом более не внушая доверия.
 
— Саске!.. — Наруто содрогнулся от неожиданности. Почему? Разве белый лис был не за них? Зачем он напал? Парнишка хотел подбежать к другу, но вожак ухватил его за рукав ветровки, удерживая на месте. — Отвали от меня! — процедил парнишка и шустро расстегнул молнию, выскользнув из лисьего хвата и подскочив к юному альфе, что уже поднимался на лапы, вертя мордой после удара о землю. Человеческие руки мягко ухватились по бокам продолговатой моськи. — Эй, ты как? — взволнованно спросил блондин, обращая внимание зверя на себя.
 
Фокусируя взгляд, тот увидел лицо друга перед собой. И снова ярость начала отступать, прямо как тогда. Жар утихал, сменяясь приятной прохладой. Устояв на лапах и громко выдохнув остатки ярости, лис, уткнувшись носом в ночную рубашку, не спеша потерся головой, подобно тому, как это делают кошки, заявляя: «Я в порядке». После их с вожаком взгляды пересеклись, а Узумаки интуитивно встал перед приятелем. Какаши смотрел на младшего с одобрительным удивлением, сменяя оборонительную стойку на расслабленную позу. Светловолосый вообще не понял, что это сейчас было.
 
Оставшийся ни с чем Хидан быстро отступил, юркнув в кусты, когда оба лиса угрожающе прирыкнули. Его запах стал отдаляться. Вожак направился к Саске, чем насторожил голубоглазого, заставляя того нахмурить брови и выставив руки в стороны, как бы защищая черного лиса.
 
— Не подходи! — прикрикнул он, но услышал спокойное урчание и почувствовал легкий толчок в спину.
 
— Всё хорошо, добе, — негромко проурчал Учиха, выходя навстречу Хатаке. Тот больше не предпринимал попыток напасть, словно ничего и не было.
 
— Должно быть, я тебя напугал, — к удивлению, дружелюбно отозвался белый лис, уставившись на недовольное лицо человека.
 
«Надо же, простой мальчишка, а прикрыл оборотня, встав перед самим вожаком. То ли смелый, то ли глупый» — подумалось Какаши, отчего он едва ухмыльнулся.
 
— Извини мне мою резкость, это было необходимо, — на что двуногий только цыкнул. — Нечего тут делать в такое время человеку, — сказав это, старший отбежал на пару метров, притормозил и зазывающе обернулся, намереваясь вывести приятелей из леса. Смекнув, Саске подставил другу спину, но тот шарахнулся, выставляя ладони вперёд.
 
— Я лучше пешком! — хватит с него экстрима.
 
— В этот раз медленнее, обещаю, — уболтать парнишку всё же удалось.
 
Шли они молча, разве что юноши периодически поглядывали на своего сопровождающего, а тот, точно не замечал. Шёл гордо и, можно было подумать, что весь лес принадлежит ему. В своей мощи глава не сомневался, потому не обращал внимание на посторонние шорохи. И впрямь, как хозяин тут. Его уверенности можно только позавидовать. И всё бы ничего, да вот только темноглазый не понимал, с чего бы вдруг их провожать? Безопасные тропы он знает, в лесу ориентируется хорошо, дойти и сам мог бы. Либо вожак подозревает, что Хидан вновь нагрянет, либо ему что-то нужно. И последнее напрягало сильнее. Просто так Какаши бы с ним не пошёл.
 
Вот уже и дом виднелся. Лисы остановились в паре метров от низкого заборчика. Только тогда переглянулись, а после Какаши отошёл назад и уселся, уставившись на юнца. Ясно, его ожидала ещё одна ночная прогулка.
 
— Добе, — спокойно прорычал Саске, спуская того с себя, — иди в дом, — с таким предложением блондин был открыто не согласен. Ещё чего? Оставить его наедине с этим вот? Нару всё ещё с недоверием посматривал на Хатаке. — Он свой, — словно читая мысли, добавил лис. — Я скоро буду.
 
Носом он подтолкнул человека к заборчику, и тому ничего не оставалось, кроме как поверить. Дождавшись, когда Узумаки зайдёт в дом, краем глаза младший заметил, что вожак встал на лапы, намекая на то, что им нужно отойти. И он пошел следом за ним.
 
— Вы хотели проговорить со мной? — первым начал чёрный лис, поравнявшись со старшим. — Если Вы о человеке, то он не охотник, — будто бы Какаши этого сам не понял. — Он зашёл в лес из любопытства. Это я недоглядел.
 
— Ты помнишь моё условие? — вожак «Листа» остановился, юнец остановился следом. — Я сохранил тебе жизнь, потому что твои родители были частью стаи. Исключительно по старой дружбе, — напомнил он, хотя никто об этом и не забывал. — Но с условием, что ты не выйдешь из-под контроля и не убьёшь кого-нибудь там, где это запрещено, — тема для разговора была для младшего волнительной, ведь его от нарушения условия уже неоднократно спасали разве что удача, да верные друзья с отравой под рукой. — Сегодня ты показал хороший результат, — а вот это неожиданно, — не поддавшись провокациям Хидана, — это-то хорошо. Правда, бесстайный сам не в курсе, каким образом удавалось вернуть власть над собой. Неужто «недуг» стал отступать? В голове роилось много вопросов, но Учиха упорно делал вид, что контролирует ситуацию. — Но связывать себя с человеком неоправданно рискованно, — более серьёзно рыкнул Хатаке. Резкий переход от похвалы на неодобрение — в его духе… — Для всех ты исключительный Учиха. Последний из своего клана. Бесстайный, но стабильный, — это была старая ложь во спасение. — Но, если ты нападёшь на того мальчишку или кого-то другого, я без колебаний убью тебя. Ты же осознаёшь это?
 
— Да, — смиренно ответил темноглазый.
 
— На этом у меня всё, — сказал напоследок вожак, а после скрылся в ночной тени.
 
***