Несколько лет назад я ещё учился в институте. Ранней весной я возвращался домой после пар и подработки. Уже темнело, я ехал в автобусе и бездумно смотрел на улицу. В окнах домов кое-где уже зажигался свет. Автобус тащился в вечерней пробке, а я лениво разглядывал чужие комнаты, люстры, занавески, цветы на окнах. Один из домов стоял чуть в глубине улицы, почти всего его окна были тёмными, но одно из них было светлее других. Я присмотрелся, и понял, что окно кажется светлым из-за силуэта в нём. А точнее, из-за лица — оно было бледным, выбеленным, белым настолько, что казалось светящимся. Толком я не успел разглядеть это лицо, только понял или даже почувствовал, что что-то с ним неправильно, не так.
Я даже попытался оглянуться, но мы уже проехали мимо того дома. Автобус подъехал к остановке, открыл двери, а я снова увидел это бледное лицо. Только теперь оно было в окне другого дома. Он стоял сразу за остановкой, и я чётко видел, что это девушка, и она смотрит прямо на меня. Не мигая, прямым взглядом — она недобро на меня уставилась, а я не мог отвести взгляд. Её лицо, кстати, было обычным, если не считать бледности. Нормальные человеческие черты, никакой жути. Только глаза очень тёмные.
Автобус тронулся, окно осталось позади, и я постепенно успокаивался. Чтобы не смотреть в окно (и не увидеть её снова) я достал телефон, и остаток пути глядел в экран. Только раз я поднял глаза, когда на сиденье передо мной села девушка в ярком пуховике. Она повернула голову к окну, и я вжался в спинку своего кресла: кожа была пергаментно белой, даже светилась. Я зажмурился, а когда открыл глаза, понял, что сам себя накрутил: обычное, даже чуть загорелое лицо.
Вышел на моей остановке, прогулялся пешком до дома, по дороге позвонил моей девушке. Поболтали, предложил встретиться завтра, попрощались. Дома включил свет по всей квартире и начал готовить ужин. За окном совсем стемнело, когда во дворе заверещала сигнализация. Глянул автоматически за окно — ничего не видно, ведь моя кухня залита светом. И надо было мне подойти ближе, прислониться к стеклу, чтобы разглядеть, что там с машиной. Ничего я не разглядел, конечно, внизу. Поднял взгляд, и понял, что прямо передо мной в окне дома напротив снова то самое бледное лицо.
Ноги вдруг ослабели, но пошевелиться я не мог. И не мог перестать смотреть. Я почувствовал, как перехватило горло, как глаза начало жечь изнутри от ужаса, как в них скопились слёзы. Я не мог даже закричать. Лицо чуть кивнуло: «Вот ты где!», и я смог оторваться от окна, упал на пол, прополз спиной до противоположной стены, уставился уже на моё окно, и увидел, что лицо маячит прямо за ним. Несколько секунд она рассматривала меня, а потом ударила бледной ладонью по стеклу снаружи. Я услышал звук удара, и понял, что она действительно здесь — это не иллюзия, не оптический обман и не галлюцинация. И тогда я крикнул: «Забирай что угодно, но оставь меня в покое». В этот же миг тварь отпрянула от стекла и исчезла в темноте.
У меня стояла невскрытая бутылка коньяка. Чтобы заснуть, мне пришлось выпить её всю. Только на этом тот день не закончился. Уже после полуночи мне позвонила мать моей девушки. Захлёбываясь слезами, она попросила меня срочно приехать. Я был там через двадцать минут. Моя девушка была мертва. Она сидела на кровати, вжавшись в стену напротив окна. Её лицо было бледным, снежно-белым.
Тварь забрала, что хотела. Потому что я ей разрешил. Теперь я знаю, как дорого может обойтись всего одна фраза. Всегда следи за тем, что говоришь.
