Как я уже однажды говорила, Мадара-сама был человеком внезапным.
С недавнего времени к нему прибавилось небольшое дополнение – «слишком».
Слишком внезапный. Слишком спокойный. Слишком терпеливый. Но при этом слишком напористый. Слишком упорный. Слишком… Ох, просто «слишком».
Только этот мужчина мог давить психологически, не заговаривая и держась на расстоянии.
Я и оглянуться не успела, как его стало слишком много в моей жизни.
Неуютно. Непривычно. Неудобно.
Вот почему я, как могла, избегала встреч с Главой клана Учиха, прикрываясь любыми, даже самым абсурдными, способами. А потом и вовсе, как и хотела, начала потихоньку перебираться к Машимо-сану, тот был только рад и всецело поддерживал мою инициативу «возвращения к корням». Глупо, не отрицаю, но инстинкт самосохранения изначально был очень силён во мне. Теперь же, после того дня и ночи, когда я раза два так точно чуть не словила инфаркт, почуяв опасность, он и вовсе занял главенствующую роль в сознании, отметая звоночки интуиции, ставя в приоритет выживание. Выживание моих нервных клеток, которые начинали бунт, стоило владельцу непокорной шевелюры показаться в зоне видимости.
Естественно, мои манёвры не остались незамеченными. И по мере того, как пустела моя комната, фарфоровая маска на лице Учихи Мадары становилась всё чётче и чётче. И это так же не осталось незамеченным для его ближайшего окружения. Другого объяснения постоянному мельканию Изуны у аптеки, в то время как Акечи-сан даже не пытался сделать вид, что мимо проходил, в открытую подпирал собою деревянные стены обители старого целителя, я найти не могу.
Тем не менее, стоило покинуть удушающие стены родового поместья Учих, как мне сразу стало легче дышать. Паранойя смогла выдохнуть, давая логике делать своё дело, пока руки заняты монотонной работой по сортировке трав, да изготовлению лекарственных препаратов на будущую продажу, часть которых поступала в новенькую больничку. Машимо-сан поначалу пытался было пристроить меня туда, всё-таки мои знания в области медицины были поболее многих, как он сам признался после моего тестирования, но вскоре бросил это муторное дело. Мы оба понимали, что подобное место работы для меня смерти подобно. В конце концов, мы порешили, что лишними умелые руки не бывают, так я и осталась на должности помощницы аптекаря. Жизнь лекаря наставнику уже не светила по причине возраста – нет более той прыти за болезненными бегать, как он объяснил, - но совсем забросить медицину тот не мог, поэтому решил помогать несчастным (и цитирую: «неуклюжим оболтусами») хоть так, изготавливая и продавая лекарства. Работа меня всецело устраивала и успокаивала ничуть не хуже вышивки, даруя беспокойному разуму покой и умиротворение.
ВЫ ЧИТАЕТЕ
А она взяла и вышила его мечту на полотне
Ngẫu nhiênНикогда не считала себя особо удачливым человеком. Вообще трудно считать себя таковой, когда жизнь только и делает, что подсовывает тебе лимоны в невообразимых количествах, да с таким постоянством, что всего сахара мира не хватило бы, чтобы преврати...
