Чай и никакого сочувствия

2 часть

Очнулся Драко у стола, вновь не сразу сообразив, где находится, и подумал только: «Да пошло оно все».  Да пошло оно все к ебаным чертям.  Хроноворот сиял чуть ярче, словно соглашаясь. При одном взгляде на него Драко становилось не по себе, так что он отвернулся, закрыв глаза и проведя ладонями по лицу. Затем снова их распахнул, с раздражением осмотрев спальню. Если не считать хроноворота, выглядела она так же, как прошлым утром. И позапрошлым. Хотя утро, если подумать, все время одно и то же. От этой мысли Драко совсем растерялся.

  Он оглядел себя. На нем была шелковая пижама, в которой Драко заснул прошлой ночью. Вернее, заснет в будущем. Хоть какой-то плюс, что он не проснулся в мятой, пропахшей алкоголем мантии. Раз сегодня нужно снова выступать с чертовой речью, Драко пришлось бы снова надеть эту же мантию, а чистящими чарами он владел не блестяще: одежда никогда не становилась такой же свежей, как после стирки.  Пожалуй, плюс какой-то бесполезный. Раз уж Драко попал во временную петлю, то в этом можно найти массу преимуществ. Уж точно получше чистой пижамы изо дня в день.  Обувшись, он спустился вниз. Драко знал, что в столовой ничего не изменится, но при виде матери в сердце затеплился огонек надежды. Впрочем, он быстро погас. Мать читала газету с огромным заголовком: «НАСЛЕДНИК МАЛФОЕВ ВЫСТУПИТ ЗА СОЮЗ С МАГЛАМИ».  От разочарования у Драко подкосились ноги, и ему пришлось опереться о край стола.  — Доброе утро, милый, — мать отложила газету и сочувственно на него взглянула. — Нервничаешь из-за речи?  Сев на стул, Драко разложил на коленях салфетку — раз он так делал и в прошлый раз, и в позапрошлый, то незачем нарушать традиции. Мать налила ему чашку чая и позвала домашнего эльфа.  — Нет, — ответил он. — Ничуть.  И это правда, Драко вовсе не нервничал. Он был в бешенстве.  Намазывая маслом поданный эльфом тост, Драко пытался решить, на кого же злился сильнее всего. На себя он злился за то, что так и не починил хроноворот до конца, хотя отчасти гордился, что вообще заставил его заработать. Ну ладно, не идеально, но в прошлое Драко ведь вернулся? И наверняка когда-нибудь прекратит перемещаться во времени. Надо только разобраться, что его здесь держит.  Или, если точнее, кто.  К тому моменту, как Драко доел тост, ему все стало ясно. Даже удивительно, что он сразу не догадался.  Как и обычно, во всем виноват Поттер.  С логикой не поспоришь. Кто ушел посреди речи Драко? Поттер. Кто заставил Драко воспользоваться хроноворотом? Поттер. Не уйди Поттер посреди его речи, Драко к этим чертовым часам бы и не прикоснулся. Стало быть, если Поттер не уйдет, хроноворот Драко не понадобится, и временную петлю удастся разорвать.  Отпив чая, Драко чуть взбодрился и даже полистал газету, избегая первой страницы. Отец успешно заказывал положительные статьи об их семье в прессе — так успешно, что временами Драко ощущал уколы жалости к Поттеру, которого до сих пор часто полоскали в «Пророке». Внимание прессы далеко не так приятно, как Драко ожидал, а письма от фанатов иногда приходили просто дикие.  — Пожалуй, я уже пойду собираться, — наконец сообщил он матери, встав из-за стола и поцеловав ее в щеку. Мать в ответ улыбнулась.  — Надень темно-зеленую, — заявила она таким тоном, словно они еще месяц назад не выбрали строгую, старомодную и традиционную мантию. — Тебе идет такой цвет. — Улыбка матери стала совсем мягкой и сентиментальной. Выходя из столовой, Драко чувствовал затылком ее взгляд.  Одеваясь, Драко постарался выработать план. Любопытный парадокс. Если он прочитает изначальную речь, Поттер почти наверняка уйдет. Если нет, то Поттер останется, но сама проблема никуда не денется. Надо убедить его дослушать все до конца, каким бы он ни был мерзавцем. Драко тут же отмел свой первый порыв: банально наслать на Поттера Петрификус Тоталус. Даже если получится — о, как же Драко этого хотелось, — Поттер лишь остолбенеет и соскользнет со скамьи. Все это заметят, и Драко вообще не сможет выступить с речью. Приклеивающие чары тоже не годились. Укладывая волосы «Простоблеском», Драко едко подумал, что представления о такте у Поттера никакого. Сообразив, что прилип к скамье, он точно не станет спокойно сидеть и ждать подходящего момента, чтобы попросить о помощи. Скорее уж, развопится и начнет сеять панику, снова испортив Драко речь.  Закончив собираться, он нашел решение. Есть лишь один способ заставить Поттера подчиниться: нужно будет вежливо с ним поговорить еще до приема. И убедить остаться — на благо общества или еще ради какого-нибудь бреда. Поттер оценит. А если засомневается, Драко для верности добавит какую-нибудь чушь о сотрудничестве с маглами. Сам он пока встречал только магловских политиков и не мог сказать, что сильно от них в восторге. Впрочем, прежнего презрения Драко тоже не испытывал — лишь жалость. Амбиции и жажда власти у них были не меньше, чем у его отца, но сковывало отсутствие магии. Жизнь маглов казалась Драко тяжелой, скучной и утомительной.  Хотя, если подумать, быть маглом куда спокойнее. Если бы Драко, Мерлин упаси, не был магом, то и не угодил бы, как полный идиот, во временную петлю.  К Вестминстерскому дворцу он аппарировал рано. Зашел внутрь, по пути кивая знакомым лицам. Останавливать его никто не стал, что приятно потешило самолюбие. В быстром темпе поднявшись по Королевской лестнице, Драко достиг Нормандского крыльца, по обеим сторонам украшенного бюстами бывших премьер-министров. Стук его ботинок эхом отдавался от мраморного пола. У Королевской галереи Драко остановился, переводя дыхание. Здесь словно гриффиндорская гостиная, неудивительно, что отец решил пригласить «почетного гостя» именно сюда: дожидаться начала приема он явно будет в комфортной обстановке. Мраморный пол был весь красно-золотой, а с ним и стены. Все вокруг — картины, статуи и массивные кресла из красной кожи — освещали огромные люстры. Безвкусно, но свое очарование в этом есть. И совершенно пусто. Драко понадеялся, что Поттер не сильно опоздает. И что удастся поймать его без вечной свиты. Поттера и так непросто будет уговорить молча выслушать всю его речь, а уж с Уизелом или — еще хуже — с Грейнджер так тем более. Едва ли они вдруг проникнутся к нему сочувствием.  Драко принялся ждать, с каждой минутой все сильнее выходя из себя: Поттер никак не появлялся. Королевскую галерею заполнили иностранные делегаты, хотя всю комнату выделили одному Поттеру, и Драко был вынужден их приветствовать — кивать, улыбаться и обмениваться пустыми любезностями. Затем всех попросили занять места. Драко взглянул на часы и едва не поморщился: Королевская галерея опустела, гости прошли в коридор к Палате лордов, а Поттера все не было видно.  К тому моменту, как он появился, Драко уже несколько раз прошел из угла в угол, топчась по мраморному полу. Выглядел Поттер так, будто его безжалостно разбудили и силой вытащили из кровати. По обеим сторонам от него держались Уизли и Грейнджер, резво подталкивая вперед.  Уизли окинул Драко явно неприязненным взглядом, и Драко медленно начал закипать. Однако отметил, что сам Поттер враждебным не казался, скорее уставшим как собака.  — Драко, — вежливо, но напряженно поздоровалась Грейнджер, явно собираясь обойти его стороной и утягивая за собой Поттера.  — Ты не мог бы уделить мне минутку? — спросил Драко Поттера, не двигаясь с места. Надоедливых прихвостней Поттера он решил напрочь игнорировать.  — Если тебе есть что сказать Гарри, говори при нас, — отозвался Уизли. Как будто его кто-то спрашивал! Сложив руки на груди, он сердито уставился на Драко и шагнул вперед, заслоняя от него Поттера.  Краем глаза Драко отметил, что Поттер попытался Уизли оттолкнуть, но сейчас его куда больше занимало другое: нестерпимо хотелось приструнить Уизела. Что скажешь, они никогда не ладили.