Стриптизёр

иди в мои руки

Если раньше Хосок мечтал о деньгах, то сейчас, когда они у него появились, он мечтает только об одном, чтобы Юнги наконец оставил его в покое. Мечтает, чтобы он перестал наконец мучить Чона, чтобы ушёл из его жизни так же внезапно, как вошёл в неё. Омега готов все деньги отдать кому угодно, чтобы просто он отстал от него раз и навсегда. Но он прицепился и совсем не думал что-то менять. Его всё более чем устраивает.

После новости про истинность, Юнги уюе присвоил Хосока себе. Буквально сделал его своим. Альфа ставил какие-то запреты, какие-то ограничения и Хосок не понимал, на что он вообще надеется. Чон от родителей сбежал, чтобы наконец почувствовать свободу, а тут какой-то парень с улицы будет какие-то условия ставить. Хосок никогда и никому не позволит сделать себя вещью или присвоить себе без его на то согласия. Но Мин думает иначе.

- Послушай, перестань сюда приходить, - злобно говорит Хосок Юну, который его почти не слышит, а вдыхает любимый запах и целует шею и ключицы. Омега отчаянно пытается оттолкнуть его от себя, но ничего не выходит. Юнги слишком тяжёлый, чтобы его просто с места сдвинуть. - Юнги, прошу, - Чон снова и снова пытается что-то сделать, но альфа словно верный пёс не отходит ни на шаг.

- Хосок, ты уйдёшь с работы. - не отвлекаясь от омеги, говорит Юнги.

Чон в край разозлился и просто ударил парня по животу, чтобы тот отпустил его. Выбравшись из лап этого больного, омега встал с кровати и хотел выйти, но уже по опыту знал, дверь заперта, а за ней двое охранников. Чон выдохнул, собрался с мыслями и сказал.

- Кто ты такой, Юнги, чтобы что-то мне запрещать? Кто ты? Ты думаешь истинность что-то решает? - нервничает Хосок, пока спокойный Юнги встал и подошёл к нему вплотную и обхватил тонкую талию руками.

- Хосок, я тот кого ты будешь слушаться. - Он стал снова водить носом по шее парня, который схватил руками руки Юна на своей талии, - Если я захочу, я всю твою жизнь переверну, запрещу тебе дышать и ты ничего с этим не сделаешь, - он говорил всё это до мурашек спокойно и даже не отвлекался от шеи омеги. - Вот кто я. - Он строго посмотрел в его глаза, смотря то на один, то на другой.

- Юнги, оставь меня, - тихо просит Хосок, на что-то надеясь.

Альфа затянул его в поцелуй, желая, чтобы омега заткнулся и не говорил глупостей. Что Хосок и делает. Это всё уже настолько прижилось, что кажется обыденным. Больше не пугает так как раньше.

Юн тяжело дышит, пытается воздух заменить запахом истинного, который откинул голову назад от горячих поцелуев парня. Мин стал поспешно стягивать с него одежду, что сейчас очень ему мешала. Разделяла его с Хосоком. Руки мужчины стали блуждать по худому телу, изучать его снова и снова без капли стеснения.

– ещё, – стонет Хосок, пытаясь оставаться в создании, пока Юнги крепко держит его за бёдра и грубо надавливает, заставляет парня сесть до самого конца.

Стоны и крики отбиваются от голых стен комнаты. Оба уже мокрые и тяжело дышат. Страсть пылает, заставляет потерять голову и наслаждаться друг другом снова и снова, не жалея себя.

Хосок по прежнему ненавидит альфу, но продолжает с ним спать. Каждую ночь. Продолжает просыпаться с ним в одной кровати. Каждое утро. Омега уюе думает о том, чтобы просто уйти с работы и больше никогда сюда не возвращаться. Забыть всё и жить спокойно подальше от Юнги у которого совершенно другие планы на парня и его жизнь. Мин серьёзно относится к тому, что они истинные, поэтому не собирается отпускать Чона от себя слишком далеко и надолго. Альфа уже даже думает о том, что сменить младшему фамилию и растить общих детишек. Но у Хосока совершенно другие мысли на этот счёт. Он вообще не планирует будущее с этим человеком.

Юнги с тихим стоном кончает внутри омеги, чем вызывает у второго панику. Чон, чувствую узел, округлил глаза и собирался встать, когда крепкие руки альфы схватили его за бёдра и не дали даже пошевелиться.

Хосок посмотрел на него с недоумением, но в лице напротив увидел только ухмылку и победный взгляд.

– Юнги, ты больной? – Чон мигом пришёл в себя и собирался привести в чувство и Юна, поэтому дал ему пощёчину. Мин прикрыл глаза и тяжело выдохнул. – Юнги, пусти, – на глаза выступили слёзы ведь боль становилась только сильнее и терпеть было сложно. Чон оперся руками о торс Юна, а сам откинул голову назад, больно кусая и без того красные губы.