Игра чисел

Пролог

Пятнадцать лет назад. Ночь после похорон Бена

Взвились в воздух длинные чёрные косы, хлестнув по краю крыши. Тонкая женская фигурка полетела вниз вдоль стены огромного, с целый квартал, старинного дома.
— АИДА! НЕТ! — раздался отчаянный вопль снизу, из окружавшего дом сада.
На висках у Диего вздулись жилы. Было такое ощущение, будто его мозг сейчас лопнет от перегрузки. Ничего тяжелее ножей он никогда не пытался телекинировать. Неимоверным усилием воли парень остановил падение сестры, благо она была очень легкая и весила меньше тридцати килограмм, и, метнувшись к стене дома, поймал девушку на руки.
— Зачем ты это сделал?! — выкрикнула Восемь. — Я потеряла всех, кого любила! Пятый исчез, Бен погиб! Мне больше нечего делать на этом свете! Умерев, я встретилась бы с Беном снова и была бы с ним всегда!
Она оттолкнула его и попыталась спрыгнуть на землю, вырываясь из ставших ненавистными рук. Голову Диего будто пронзило раскаленной иглой. Он даже представить не мог, насколько больно сейчас сестре, ведь ощутил лишь слабый отголосок безумной боли, разрывавшей её сердце и душу на куски. Второй до скрипа стиснул зубы, но не отпустил, крепко держа Восьмую в кольце рук.
— Пока ты не успокоишься и не поклянешься, что не будешь ничего с собой делать, я никуда тебя не отпущу, — сквозь зубы, борясь с мигренью, процедил он. — Я уверен, Бен не хотел бы, чтобы ты умерла даже ради него. Не веришь мне — спроси у Клауса. А Пятый вообще скорее всего жив. Он лучший из нас и может выжить где угодно. Рано или поздно он вернётся. Если я позволю тебе умереть — он порубит меня на мелкие кусочки моими же ножами. Я уже не говорю про Ваню. Хотя бы ради неё ты должна остаться.
Сдавленный от причиняемой её же эмоциями боли голос брата отрезвил Аиду. Девушка затихла, перестав вырываться. Она лишь тяжело дышала, мрачно глядя куда-то в пространство.
— Пусти, я успокоилась, — сказала она бесцветным, пустым голосом.
— Уверена?
— Да.
Диего осторожно разжал руки, спуская её на землю и на всякий случай следя за каждым её движением. Его опасения были напрасны — Восемь действительно успокоилась.
— Дай нож, — потребовала она.
— Ни за что, — напрягся Диего.
— Не бойся, я не буду убивать себя, — посмотрев ему в глаза, чтобы он ей поверил, сказала Аида. — Я обещаю, что не буду. Сам знаешь, я всегда держу свое слово. Дай.
Диего осторожно протянул ей нож, выдернув его из крепления на поясе. Аида сделала резкое движение и отмахнула свои шикарные, тяжёлые, чёрные как смоль и едва ли не пульсировавшие от наполнявшей их энергии косы, концы которых лежали на земле. Расставшиеся со своей хозяйкой косы упали в лужу и мгновенно стали невзрачной грязной кучей. Восемь тряхнула волосами, которые теперь не доставали даже до шеи. Её обычно мягкое, подвижное лицо с круглыми чертами, высоким лбом, занимавшим ровно треть всей высоты лица (вторая треть занимала расстояние от бровей до кончика носа, третья — до подбородка) и ярко выделяющимися пронзительными синими глазами, стало жёстким и безэмоциональным. Добрые, то печальные, то задорные глаза стали холодными и приняли ледяной оттенок. Плотно сжались губы, из-под которых обычно выглядывали крупноватые верхние резцы. Отчётливо обозначились всегда видные, но редко выделявшиеся скулы.
— Ты последний, кто видел меня прежней, — сказала Восьмая внимательно наблюдающему за ней Диего. — Я больше никогда не буду той, кем была с Беном. Не смогу уже такой быть. Бен не просто погиб. Он умер во мне. Умерло всё, что сближало меня с ним. Я больше не Аида, Диего. Я Номер Восемь.
— Второй Пятый... — одними губами мрачно сказал Диего, защёлкивая возвращённый Аидой нож.