Дветысячи7

Три

Время давно заполночь, от чего Ангел максимально тихо крался в свою комнату по темному коридору. Он был уверен, что все члены семьи видят уже который сон, из-за чего не придал значения слабой полоске света из собственной комнаты. Юноша проскользнул мимо комнаты родителей, улавливая раскатистый храп отца, и, наконец, выдохнул, ныряя за дверь своего убежища.
— А вот и наш блудный сын, — тихий, уставший голос сестры заставил поежиться и развернуться. Белый пушистый халат, русые волосы, собранные в пучок на макушке, и вьющиеся небрежные пряди вдоль красивого молодого лица.
— Мне сказали одногруппники, что ты сегодня ходил на день открытых дверей, и я даже, как глупая, решила, что ты за голову взялся.
— Оксан, перестань.
— Что перестать, Антон? Ты посмотри, на кого ты похож. Твоё счастье, что отец не видел, как ты мою косметику таскаешь.
— Ну так иди и разбуди его, давай покажем!
— Антон!
— Что, Оксан? Ну вот что?
— Ты же никогда таким не был. Не хамил, не пытался выдать себя за кого-то. Это все твоя компания, влияние твоего Димы.
— Это вы делали из меня того, кем я никогда не являлся. И перестань обвинять всех вокруг. Я — это я, вот такой, какой есть, и перестань лечить меня угрозами про отца. Если бы им с мамой было до меня дело, они бы сейчас сидели здесь и ждали, а не ты.
— Как тебе не стыдно. Они работают сутки напролёт, чтобы ты ни в чем не нуждался, мог покупать себе всю эту ерунду, — девушка разжала пальцы, и на ее тонкой ладони блеснуло серебро фалангового когтя. Юноша поражённо уставился на сестру:
— Откуда это у тебя?
— Если бы ты хоть иногда убирался в комнате…
— Отдай сюда, — Ангел быстрым движением выхватил кольцо и прижал кулак с украшением к груди, — где ты нашла это?
— Господи, да под кроватью твоей валялось.
Девушка хмуро разглядывала брата, тяжело вздохнув:
— Поговори со мной, Антон, я же переживаю за тебя. Ты же всегда со мной всем делился, а теперь… — ее голос дрогнул, и она закрыла ладошкой губы. Юноша, не в силах смотреть на слёзы сестры, опустился перед ней на колени, обхватив лицо:
— Эй, Окс, ну перестань же. Это ведь я, все тот же твой маленький Антошка. Я не изменился. Я просто нашёл себя.
Девушка всхлипнула и, притянув к себе брата, уткнулась в его плечо.
— Я прошу тебя, только никаких глупостей, Тош. Никаких наркотиков, — она снова всхлипнула, пачкая тушью розовую ткань. — Я не смогу без тебя.
— Окс, у нас никто не принимает наркотики.
— Хорошо, и ты не принимай.
Ангел улыбнулся и погладил сестру по щеке. Она попыталась смахнуть чёрные капли слез с плеча, но неожиданно замерла, округлив глаза:
— Стой, Антон… — она подрагивающей рукой оттянула ворот фланельки и очертила пальцем выпирающую ключицу, — это что, засос?
Парень вздрогнул, сжав губы в тонкую линию.
— Я… ударился.
— Антон, мне 22 года, ты думаешь, я не знаю, как выглядят засосы?
— Окс, серьезно, теперь ты за это будешь меня ругать?
— Да, буду. Буду, потому что ты до сих пор, скотина такая, не познакомил меня, родную сестру, со своей девушкой!
— Окс, я… я обязательно вас познакомлю, как… как будет возможность.
Девушка кивнула и, быстро поднявшись на ноги, убежала в свою комнату. Но не успел Антон и рта раскрыть, как в его ладонь легла синяя упаковка Дюрекс.
— Серьезно? — Усмехнулся блондин, — презервативы?
— Да. Никаких наркотиков, и предохраняйся!