Дветысячи7

Пять

Ангел не считал дни. Он чувствовал за спиной пушистые перья жилистых крыльев, что так и норовили раскрыться, в попытке оттолкнуться от жаркого летнего воздуха и возвысить эмо-боя над землёй на высоте пятого этажа.
Гробовщик оживал на глазах, все чаще храбрясь двигаться по квартире без трости, за что получал этой же тростью по пояснице. Блеск синих глаз был для Ангела если не единственной, то точно одной из основных причин просыпаться по утрам…

Без тебя гаснет солнце,
Воздух затрудняет вдох
Есть ответ на тысячи вопросов
Без любви нас нет

Ангел толкает привычно незакрытую дверь и обнимает уже ждущего у двери Кита. Парень вручает псу нового игрушечного бегемота, и доберман от счастья чуть не выпрыгивает из чернявой шкурки. В квартире громко звучит голос Мерлина Мэнсона, и эмо, улыбаясь собаке, скидывает обувь. Он проходит на кухню, оставляя на нем очередной кулинарный шедевр, что испек самолично под строгим надзором старшей сестры. Кит скачет как горный козел, облизывая штанины и ладони юноши, сопровождая действия писком подарка, но Ангел просит его ждать и идёт в комнату здороваться с хозяином. Он шагает через порог и замирает: посреди комнаты на полу, ровно под музыкальные рифы отжимается Его темнейшество Гробовщик в одних домашних штанах. Больная нога вытянута и сцеплена за левую. Мышцы рук перекатываются от каждого рывка, пока рот юноши непроизвольно наполняется слюной.
Ангел в один шаг оказывается рядом со стареньким компьютером в углу комнаты, приглушая музыку на колонках и оставляя короля индастриал рока фоном кричать Mobscen.
— Какого черта ты делаешь? Тебе лежать надо, а не по квартире носиться. Нога заживет, тогда и делай что хочешь.
— Ну Тош, ну чего ты как сварливая жена? — растянулся в кошачьей улыбке Гробовщик, — я и так с твоими пирогами скоро в дверь не войду.
— Знаешь, как у Татьяны Толстой в одном из произведений была история про очень крупную женщину, для которой, чтобы она спокойно передвигалась по дому, дверные косяки мазали маслом? Вот, я уже купил тебе одну бутылку.
Гробовщик хмыкнул, продолжая плавно подниматься и опускаться к полу.
— Гроби, не беси меня, и вернись в кровать.
— Одному в кровати скучно.
— Сейчас Кит погуляет и скрасит твоё одиночество.
— Или ты, или я продолжаю.
— Ты условия мне будешь ставить, жопа ты вампирская?
— Именно.
— Ну, ты сам напросился.
Ангел уверенно подошёл к тренирующемуся готу и, перекинув ногу через его бёдра, опустился на спину, придавливая своим весом Гробовщика к полу. Жертва засмеялся, дергаясь в попытках оторвать от пола себя вместе с грузом, но Ангел навалился сверху, обхватывая влажный от пота торс руками и укладывая подбородок на плечо парня.
— Ну, и что ты теперь будешь делать?
Гробовщик послушно расслабился на полу, тяжело дыша и дожидаясь, когда Ангел потеряет бдительность. Он быстро извернулся под чужим телом, поворачиваясь к юноше лицом: улыбка, и горящие зеленые глаза в смущении опускаются ниже линии плеч.
— Подержишь мне ноги, пока я пресс покачаю?
— Ты глухой или да? Давай заканчивай.
Жилистые руки невесомо скользят по тонким бёдрам, укладываясь на чёрные джинсы под самым поясом.
— Что заканчивать?
Руки Ангела сжаты в кулаки и лежат на рельефном животе, пока собственная задница без смущения давит ровно на пах гота.
— Гроби, что ты задумал?
Парень отрывается от линолеума и садится, чуть ли не сталкиваясь носами с Ангелом. Он оглаживает упругие бёдра и горячо дышит в пухлые губы. Его твердеющий член ощутимо дёргается, что выбивает судорожный вздох у эмо-боя.
— Не надо… — сглатывает Ангел, опаляя чужие губы хриплым, — Арс.
У Гробовщика внутри, оставляя ожоги, взрывается сверхновая.
Он впивается в сладкие губы юноши, мгновенно проникая в горячий податливый рот.
Ангел прогибается в спине от импульсов под кожей и обхватывает руками шею Гробовщика, прижимаясь теснее. Ширинка на узкачах уже заметно причиняет боль, и он начинает елозить на чужом стоящем колом члене. Гробовщик глухо рычит, сжимая пальцами ягодицы Ангела, и направляет его бёдра для имитации секса.
Юноша сходит с ума от мускусного запаха пота сильного парня под собой. Его пальцы скользят по крепкой спине выше, впутываясь в отросшие чёрные пряди на макушке, и давят на затылок Гробовщика. Он хочет быть ближе, раствориться в этих хрипах, укусах, голодных движениях, хочет принадлежать и любить.
— Кх-кх, — знакомый голос из дверного проёма и насмешливое, — прошу прощения, мой Господин.
Ангел распахивает глаза и, испуганно взглянув в осоловелые синие, переводит взгляд в сторону шума.
Оперевшись о косяк плечом, в паре шагов от парочки, стоит невысокий гот с неизменным хвостиком на затылке и изучает поистине необычную картину. Раскрасневшийся от стыда поверх возбуждения Ангел резко отскакивает от Гробовщика, вихрем пролетая мимо Тода и, ни говоря и слова, вылетает вместе с Китом из квартиры, звучно хлопнув входной дверью. Гробовщик, нервно оскалившись, мешком валится на холодный пол, следом проводя рукой по лицу:
— Если на нас не напали пришельцы, тебе пиздец.