Пока ты спишь в своей постели

8.Шрамы

Они идут по лесу всё той же дорогой, что и пятнадцать минут назад. Рихард морщится то ли от ноющей раны на щеке, то ли от осознания того, что тот только что сделал его, вроде как, друг.
— Не замёрз? — Тилль берёт его за руку, немного сжимая её..
— Нет, нет не замёрз, — чуть с задержкой отвечает Круспе, переводя взгляд на их руки... Когда он увидел руку Тилля в глаза бросились тонкие ниточки, что тянулись по запястью и уходили дальше, под рукав.
— Что это?
Он коснулся тонкой бледной кожи, чуть задерая рукав кофты товарища... Ниточки тянулись всё дальше.
–Ты про шрамы? — Рихард кивнул, сглатывая. — Ну, на меня лет так пять назад напала собака.
— Как «напала»? — Круспе всё больше задирал рукав, а шрамы всё не кончались. И как он раньше не замечал?
— Просто, — хмыкнул Тилль как будто на него каждый день нападает какая-то собака и исцарапывает ему руки.
— Вышел я из дома значит,а тут собаки, они на меня ещё лаят всегда, может слышал. Не знаю, что я им сделал, но одна из них бросилась на меня, и вонзив свои острые зубы, начала кусаться. Я тогда ведь ещё маленький совсем был, под стол пешком ходил. Потом ещё и остальные собаки подключились. В общем, искусали и исцарапали меня тогда всего, щеку зашивать пришлось, а на руке так вроде зажили, только они наверно навсегда теперь останутся, — он выдохнул после столь большого рассказа.
–А как же родители?
–А что родители?
–Ну, отреагировали на эти укусы...
–Я им соврал...Сказав,что зацепился, когда с друзьями по стройке лазили...
–Поверили?
–Ещё как.... Я тебе не слишком много рассказал? Уснёшь теперь?
— Да, усну, а это… На щеке у тебя тоже шрам что-ли? — Круспе засмущался, в голове отчитывая самого себя за такой вопрос.
Линдеманн лишь молча повернулся к нему, светя себе на щёку фонариком и щурясь от яркого света. Рихард смотрел, не в силах оторвать взгляд. Смотрел и смотрел.
– Красиво, — прошептал он, касаясь подушечками пальцев тонкой ниточки и провёл по ней вверх. Шрам такой… Извилистый. Будто и не собаки это вовсе. Да и ножом такое не сделаешь. Не привирает ли ему Тилль?Как будто он что не договаривает...
— Спасибо, — Линдеманн осмотрелся, понимая что их дома уже совсем-совсем близко. — Мы пришли.
— Да, я тогда у тебя останусь до утра? — неуверенно спросил Круспе.
— Рихард, уже утро, часа так  четыре уже,как началочь — Линдеманн усмехнулся, хлопая мальчика по плечу. — Оставайся, конечно.
Они вновь подошли к той стремянке, вновь Круспе боялся по ней подниматься,вспоминая как,тогда Тилль убил невинного щенка,прямо на его глазах... Рихард долго не мог забыть про Бруно...
— Спать хочешь? — спросил Тилль, закрывая окно.
— Угу, — Круспе уже развалился на его кровати в форме звезды, стянув с себя кофту, оставаясь лишь в футболке.
— Ну ты спи, я пока приберусь, — он поднял с кровати свою же кофту, убирая её в шкаф. Затем Линдеманн собрал в кучу все свои тетради, кладя их на край стола.Делая порядок ,чтоб родители не заполилили.... Рихард в это время посапывал пуская слюни на его подушку.
По окончанию «уборки» Тилль завалился рядом, отодвигая Круспе на край кровати, на что тот лишь недовольно поморщился,и что-то  неразборчиво буркнул. Так они и уснули, перетягивая друг на друга одеяло и иногда толкаясь. Тиллю было непривычно натыкаться на чьи-то ноги в попытке лечь поудобнее.
На утро их разбудила Бригитта. И никто не должен знать, что она ещё две минуты любовалась этими мальчиками.(Мыслено?)Какие же они хорошенькие когда спят...
Рихард, проспавший крайне мало, наотрез отказывался подниматься с постели, аргументируя это тем, что он не привык вставать так рано, хотя была уже половина десятого. Тилль, привыкший к такому режиму, спокойно встал, толкая Круспе в плечо.
— Если ты не поднимешь свою задницу в течении десяти минут и не пойдёшь со мной завтракать, я тебе голову отрублю.
От этих слов у Круспэ что-то ёкнуло. Рихард поёжился, вспоминая недавнюю смерть Бруно, опасаясь что его может настигнуть та же участь. Быстренько разлепил веки, убегая в ванную вслед за товарищем. Тот лишь усмехнулся тому, что Круспе воспринял это слишком буквально.
После водных процедур, которые, к слову, мальчики  ненавидели,но они знали, что без них не как... Мальчики отправились на первый этаж, в котором их ждала Бригитта с уже готовым завтраком, который состоял из яичницы с сосисками. Заезженный немецкий завтрак, который уже поднадоел, но они всё-таки в Германии.
— Почему я должен есть это почти каждый день, если я не хочу? — вновь начал этот разговор Тилль, понимая, что ничего не получит.
— Потому что, Тилли, потому что, — женщина никогда не давала чёткого ответа...
(Мысленно)Типичное поведение всех родителей,  они никогда не говорят зачем это нужно делать, они аргументируют это уже заеженным предложением "Потому что потому"Ибо потому что, у них нет ответа..А он вообще,и не требовался вовсе...
Рихарду завтрак понравился, и из-за этого они с Тиллем ещё добрых тридцать минут спорили насчёт того, каким должен быть идеальный завтрак четверга. К точному выводу, кстати, не пришли.
Затем они решили показаться родителям Круспе мол, вот он, живой и здоровый и все хорошо, а потом прогуляться до ближайших качелей, которые находились довольно далеко, аж на другой улице и идти до них минут пятнадцать, если не больше. Вернер обещал Тиллю и соседским детишкам построить качели, но руки до них так и не дошли.
Родители Рихарда были рады появлению сына и тому, что могут наконец пообщаться с его другом.
— Вы, может, зайдёте, чай попьём, — Молли (мама Рихарда) добродушно улыбнулась.
— Ну ма-ам, мы хотели ещё погулять, — возмущённо протянул Рихард, но наткнувшись на взгляд матери, прошёл в дом утягивая Тилля за собой. Этот взгляд он про себя называл «взгляд, который сможет меня сжечь, застрелить, задушить и много ещё чего он может», в общем, взгляд нетерпящий возражений.

      Они сидели за столом, наблюдая за футбольным матчем, что шёл по телевизору, пока Молли разливала чай по кружкам. Счёт два один. Перед ними появляются две кружки с чаем.
— Осторожно — горячо, — предупреждает женщина, садясь напротив мальчиков.
— Спасибо, фрау Круспе, — говорит Тилль, наблюдая за тем, как Рихард дует на чай в попытках его остудить.
— Молли, — поправляет она. — Рихард говорил о тебе.
— Мама, — Круспе хмурится, Тилль считает это очаровательным.
— Риш, все хорошие матери заставляют своих детей смущаться, я что, плохая мать? — Молли улыбается.
— Нет, но го ворить об этом вовсе не обязательно.

      После этого они идут по грунтовой дороге к качелям.
— Нам долго ещё идти? — спрашивает Круспе.
— Нет, ещё немного, видишь то большое дерево? — Тилль указывает пальцем на большой дуб, Рихард щурится.
— Ну вроде вижу, что, так далеко? — он разачарованно выдыхает, — я уже устал.
— Не так уж и далеко, — хмыкает Тилль. — Я раньше туда вообще каждый день ходил, и ничего страшного от усталости ещё не помер...
Подойдя к качелям, Рихард тут же уселся на них, на что Тилль дал ему подзатыльник.
— Эй, ты чего? — возмутился Круспе, вскакивая с качелей и подбегая к Линдеманну. Тилль же воспользовался моментом и занял место.
— Ах ты! — послышалось из-за спины и тут же Круспе с воинственными воплями понёсся на него.
  Запрыгнув сверху мальчик начал щекотать Линдеманна, параллельно спихивая того с качелей. Тилль повалился на землю, стараясь оттолкнуть от себя Рихарда. Они катались по земле и смеялись.