Мой истинный враг- время.

3. Любит её.

Хорошо подумайте, что вы сделаете, если увидите такого родного и близкого человека спустя много лет?

Прошла ни одна неделя, прошел ни один год. Она не узнала во мне своего брата. Я для неё ровным счётом ничто. Она для меня все - так было когда - то.

Я стою на кладбище, мой выглаженный костюм ворошит ветер, и только на это я обращаю внимание.

А под землёй она, чей выбор - это убрать из своей жизни меня. Своего сына.

—С днем рождения, мама. - Единственное, что я смог сказать, подняв голову.

Долго смотрел на могилу с именем моей мамы. Элизабет Колетт. Нередкое имя.

***
—Как ваши дела? - В комнату зашла моя мама и мой отчим, - вы познакомились с Евочкой? - Мама пыталась угодить отцу моей новой сестры. И ей тоже.

—Да, - довольно ответил я, продолжая играть с Евой в её игрушки.
***

—Ну и дура, - сказал я, развернувшись к выходу из кладбища.

Странное чувство - узнавать на магильном камне имя своего близкого человека. Когда тебе вроде бы кажется, что он рядом, что он живой, что он не под землёй.

—Что там с Евой? - Спросил я, не отвлекаясь от документов? - Рассказала что - нибудь? - А должна. Весь вчерашний день она не сделала ни единого глотка воды. Она не съела ни единой ложки еды.

—К сожалению нет. Она вовсе не разговаривает. - Спокойствие - её главная черта. - Напоминаю вам, что завтра нужно начать проходить трехдневное обследование. - Быстро сменила тему моя помощница.

—Я помню. Вы свободна.

Что было, если бы нас не разделили десять лет назад? Я смог бы стать примерным старшим братом? Я бы, наверное, качал её на качелях и покупал ей все, что она захочет.

С того времени, что она здесь, я не могу не думать о Еве. Ведь она здесь, она со мной. Тот самый человек, которого силой у меня забрали в детстве. Что я делаю сейчас? Держу в голоде и страхе. Держу в руках у ненависти ту, за которую десять лет назад был готов убить. Которую десять лет назад катал на своей собственной спине.

Шла вторая ночь ее голодания. Её прибывания здесь, в моем доме. И её стресса.

Я кушал за огромным кухонным столом один. Как обычно. И думал о своей сестре: она ничего не ела уже второй день, а я сижу и набиваю свой желудок. Меня скорее мучала совесть.

Я сам накладываю в глубокую тарелку суп, который остался еще со вчерашнего дня, посыпаю зеленью, и прихватив кусок хлеба иду в комнату Евы.

Она спит. Потряхиваю её за плечо. Колетт открывает глаза и вздрагивает, испугавшись.

—На, ешь, - я ставлю на тумбочку, которая стояла рядом с кроватью, тарелку супа и кусок хлеба.

Она сначала внедопонимании смотрит на меня, а затем на тарелку, но кушать стала.

—Ты можешь отблагодарить меня нужной информацией.

—За холодный суп? - ошарашено спрашивает Ева.

—Я могу забрать, - говорил я, когда она уже умяла почти половину тарелки с супом.

—Забирай. - Спокойно сказала она, отодвинув тарелку. И вновь легла на кровать.

Глубоко вздохнул, чтобы успокоиться.
Я ушел, оставив её на едине с тарелкой.

***

Он её любил. И этого скрывать нет смысла. Она даже не знала, что её брат жив. Что он провожал её каждый день до дома. Что он - тот самый незнакомец, который в сильный ливень дал ей тот чёрный зонт.

Она даже не знала, что её интернет друг, который из-за всех сил поддерживал её тоже он.

Почему Адам не может признать, что он делал все это не из - за слежки, а из - за любви. Почему? Потому что месеть за любовь, которую ей дала его мать, превыше всего.
***

—Привет, Джеймс, - поздоровался я с врачом, который меня принимал.

—Адам! Я вот только что изучал твою карточку.

—Да? И что же? Я завтра ложусь на стационар.

—Вот как раз, да. Я хотел с тобой поговорить насчёт этого. Ложиться на стационар совсем необязательно. Я посмотрел твои последние анализы и назначил тебе четвёртую дозу химиотерапии. Ты к этому готов. - Джеймс - гонец с плохим известием. Он даёт мне направление на недельный курс химиотерапии, а я уже представляю свое состояние.

—До понедельника? - Иронично спрашивает врач.

—До понедельника. - Вздохнув, ответил я.

***
Как реагировать на документ, который извещает тебя в то, что ты смертельно болен. Плакать или смеяться. Ведь жизнь зла и груба. Она роняет тебя, мешает с грязью. Лишь для того, чтобы посмотреть на то, как ты выбираешься из этого дерьма, когда ты поуши в нем.