Два монстра - гений и титан. Финал

Глава сто первая

 В это время в подземной тюрьме, в одной из камер, в которую заключили основу разведывательного корпуса, помимо Зое, которая уже на данный момент сбежала с раненным Леви, а также Николо и семью Браус, только-только закипел чайник. Николо, марлийский повар, что многим полюбился, вместе с мистером Браусом разлили чай и поставили напротив каждого по чашке.

— Ну так что... — в свою очередь, прислонившись спиной к решётке, спрашивал Спрингер, — будем сидеть тут и ждать дальнейшего развития событий? — ему тоже вручили чашку с горячим чаем — Армин, — он посмотрел на друга, — ты можешь выбраться отсюда, превратившись в титана?

— Нет, — тут же ответил парень. — Разве что сровнять с землёй добрую половину города. Колосс не отличается аккуратностью. В отличие от Атакующего титана... — он с осторожностью поднял взгляд на Аккерман, сидящую напротив.

— Может, расскажешь наконец, почему Эрен тебя так отделал? — поинтересовался Кирштейн.

— Он обидел Микасу, и я сорвался, — спокойно ответил Арлерт. — А он ударил в ответ.

— Чё? — удивился Спрингер.

— В каком смысле «обидел Микасу»? — в голосе капитана Жана сквозило недоверие.

— Ну...

— Перестань, — отрезала Аккерман. — Всё в порядке.

— Чёрта с два. Выкладывай. Что он сделал? — настойчиво спросил Кирштейн.

— Эй... Жан, правда, хватит, — сказал Спрингер. — И так ясно, что он окончательно в дерьмо превратился, если он без всякого повода оскорбляет даже самых близких друзей. Алери не исключение, раз спокойно стояла и наблюдала за этим, при этом запретив Микасе вмешиваться.

— Погоди, — остановил его парень. — Не могли же они одновременно лишится рассудка. Что, если они в своём уме? Мне трудно поверить, что они могут поступить так без причины. Возможно... у них есть какие-то скрытые мотивы?

Однако продолжить свои рассуждения они не смогли, так как их попросту прервал приход их знакомых: не то чтобы давних, но и не настолько новых. Пришли Елена, Оньянкопон и Гриз.

— Рада снова видеть вас, герои Сигансины, — девушка прижала руку к груди в области сердца. — Искренне сожалею, что общаться с вами на этот раз приходится через решётку.