Его Атлантида, Её Брахма

4. Венера в мехах

Ревность – остроумнейшая страсть, и, тем не менее, всё ещё величайшая глупость.

Фридрих Вильгельм Ницше

***

Стоя в дверях секунд десять, хлопая глазами, и пытаясь понять, что сейчас происходит, наблюдаю, как Шиба прижимает к стене Рана, впавшего в ступор точно так же, как и я. Она держит несчастную пластиковую вилку на уровне его живота, чуть надавливая, шипит: «Если обидишь мою Мэй, то я эту вилку всажу в твоё единственное достоинство, понял?», после чего отстраняется и с невинной улыбкой убирает прибор в сумочку.

— Всё, я пошла, — она стоит ко мне спиной, ничего не подозревая, и застёгивает молнию, ладонью грубо хлопая Рана по щеке, — Только ты Мэй не говори, что я была тут, ладно?

И тут наконец, меня осенило.

Прохожу в коридор, оповещая о своём присутствии, громко стукая каблуками по плитке на полу, а Ран и Юзуха переводят ошарашенные взгляды на меня.

— Ой... — подруга резко меняется в лице, что-то неразборчиво бормочет, а Ран до сих пор не может понять, что тут делает она и откуда появилась я, — Ладно, я побежала! — вставая на носочки, быстро чмокает меня в щеку, напоследок шепча в ухо довольно громкое и внятное: «Он прошёл проверку», что определённо доносится до ушей Рана. Теперь его тоже осеняет.

— Проверку? — он недоверчиво подходит ближе, сверля серьёзным взглядом отдаляющуюся рыжую бестию, отчего я буквально теряю дар речи и начинаю метать искры глазами по стенам.

— Да, милый, проверку, — собираю всю свою внезапно улетевшую уверенность, и сама делаю шаг на мужчину, заставляя его отойти назад и остаться безоружным в едких словах.

— Зачем? — он хмурит брови и опирается на шкаф, скрещивая руки на груди. В голове у обоих мысли разные, как и чувства внутри.

— Мне нужно было удостовериться в твоей сущности, — внутри появляется обида и грусть, но на кого именно, пока не понятно, — Однако, я не хотела проверок. Шиба по собственному желанию это устроила.

Ран молчит и пристально смотрит на меня, ожидающую хоть каких-то слов, поэтому я глубоко вдыхаю и продолжаю свою речь:

— Как будешь одинок, тогда и поговорим, Хайтани.

И ухожу вслед за подругой, даже не закрывая дверь.