В Петербурге шёл дождь. Не сказать, что это редкость для северного города, но, пожалуй, впервые эти холодные отрезвляющие капли не чувствовались никак. Да и.. особо ничего не чувствовалось.
Она заходит в их кабинет, не обнаруживает никого, и садится за своё место. Хватается за бумажки, перечитывает, смотрит, пытаясь хоть что то понять. Но мысли лишь о нем. Где он? Что с ним? Он ведь редко опаздывал настолько. Неужели он даже не явится? В этом виновата она? Серёжа не хочет ее даже видеть?
Дверь распахивается, и заходит он. Чёрная рубашка, выглядывающая из-под расстегнутого пальто, джинсы и кроссовки. Привычные чёрные очки, держащие волосы на голове.
Он замечает девушку, окидывает ее рентгеновским взглядом на наличие увечий, и, заметив бинт на правой руке, который она попыталась спрятать за бумажками, опускает голову, непроизвольно сжав в карманах обожженные руки.
Она не заслуживает этого. Вот он-да, но только не она.
-Здравствуй, родная- привычным тоном произносит Горошко, не смотря на неё, проходит за свой стол и скидывает пальто на спинку стула. Она мельком глядит на него и, убедившись, что он абсолютно спокоен (скотина), опускает глаза на документы.
-Здравствуйте.
Сергей садится за стол, вглядываясь в свои бумажки, и Цветаева замечает непозволительно красные пятна витилиго на руках молодого человека, от чего сердце сжимается сильнее, а слёзы подступают к глазам. И вновь он молчит. Будто ничего не происходит. Будто между ними не образовалась пропасть предательств, боли и холода. Будто их нет и вовсе.
Молчание длилось минуту. Две. Пять. Пятнадцать. Они сидят за своими рабочими местами и вглядываются в документацию по заводу и участникам театра, пытаясь разобрать смысл строк, но у обоих в голове абсолютно другое. Конечно, сложно не думать о проблеме, которая сидит рядом.
-Что происходит, Сереж?- не выдерживает она, и фальшиво спокойным тоном задаёт этот фатальный вопрос. Он переводит на неё взгляд и замечает каждую деталь ее лица. Светлые завивающиеся волосы в пучке, болезненный вид светлой кожи, покусанные до глубоких ран губы, мешки под глазами от бессонных ночей, и красные после ночной истерики глазницы. Лопнувшие капилляры и такой спутанный, бесконечно грустный и обреченный взгляд. Не в силах смотреть на неё с осознанием, что именно он довёл ее до такого состояния, мужчина вновь опускает глаза на бумагу.
