голубая камелия

::12::guys my age don't know how to treat me

- малыш, не утруждай себя.

Лалиса облизывает красный клубничный леденец в тон своим пухлым губам, покрытым стеклянным блеском, и растягивает их в широкой улыбке, слишком тёплой по сравнению со своей хозяйкой. Ухаживания Чонгука то ли веселят её, то ли раздражают - по светящимся зелёным глазам (это линзы, она меняет их каждый день) с длинными густыми ресницами-веерами невозможно понять, о чём думает Манобан. И глаза, и губы у неё всегда улыбаются, никто в университете не видел её плачущей или грустной.

Чонгук прилип глазами к ней намертво: следит за тем, как она языком обводит красный блестящий шарик, оставляет на нём ниточку слюны, задумчиво перекатывает за щекой или зажимает между двумя пальцами и покачивает леденцом в такт ритму из собственной головы. Лалиса могла бы стать моделью: у неё совершенное, немного детское лицо и идеальные параметры фигуры. Список покоренных ею сердец лишь на немного короче стройных ног, выглядывающих из дыр на широких свободных джинсах.

- лалиса.

Иностранное имя тянется на языке кислой жвачкой и оставляет после себя тонкое послевкусие. Чонгук ни с чем это ощущение не перепутает. В трёх слогах больше сахара, чем в бутылке кока-колы, но и на кислую сердцевину, от которой всё скрутит внутри, можно наткнуться. Непредсказуемость главной стервы всего университета смешивается с горьковатым ощущением того, что его отошьют.

Однокурсницы и слабые в своём страхе перед ней парни называют Лалису Манобан шлюхой, когда она уже скрывается в другом конце коридора, но с парнем её видели лишь один раз. Парадокс. Чонгук считает её божеством, но не признаётся в этом даже перед самим собой. Проницательного Мин Юнги, интерна в псих-больнице, обмануть уже сложнее.

- чего тебе, чон...чонгук?

Она ослепительно улыбается, прижимая к груди тяжёлые папки с конспектами, и смотрит снизу вверх. Сегодня у Лалисы кислотные стрелки на глазах и такие же кислотные губы. У тебя растворится палец, если только попробуешь прикоснуться к ним. Или же посчитаешь её слабой и проявишь неуважение. Возле Манобан все сексистские шутки лучше затолкать поглубже в глотку и забыть, как страшный сон, если не хочешь, чтобы тебе в руку воткнули остро-заточенный карандаш всё с той же глянцевой улыбкой на лице.

Чонгук мнётся, отчаянно пытаясь вспомнить всё то, что прокручивал у себя в голове дома. Разумеется, он бы не подошёл к Лалисе вот так просто и без подготовки. Манобан всё ещё смотрит на него, подняв уголки губ кверху. Она ниже его на голову, но смотрит так, будто бы перед ней сидит маленький щенок и виляет хвостиком. В общем, ничего кроме тихого умиления не заслуживает.