Заарканить невесту-девственницу по каталогу

⇝11⇜

– Шевелись. Я только что видела, как они все направились в бараки, – слышу, как говорит Джун, мгновенно узнавая ее голос. Теперь я действительно понимаю, что имел ввиду Чонгук, кода
говорил, что он сводит его с ума.

Я слышу всплеск, как будто разливают жидкость по земле.

– Стоит выпустить лошадей? – лицо Чонгука наливается яростью от звука голоса Билли.

– Нет. Это может привлечь внимание. Поджигай–же уже, – отвечает Джун, и вот тогда я чувствую запах бензина.

– Когда я отпущу тебя, ты спустишься с этой лестницы и побежишь, – шепчет Чонгук. – Обещай мне. Ты спускаешься с лестницы и убегаешь. Ты освобождаешь те двери и бежишь за Эрлом.

Я киваю, и он быстро меня целует, а потом ставит нас обоих на ноги. Он спрыгивает сверху, не беспокоясь о лестнице. Я следую за ним так быстро, как могу. Я вижу его поверх Билли, Джун
просто стоит в шоковом состоянии. А я просто разворачиваюсь и бегу, как и просил меня Чонгук.

Когда я расчищаю двери конюшни, я начинаю кричать. Вижу Эрла и двух парней, которые вылетают из небольшого домика разом и несутся ко мне. Я показываю на конюшню, и они
пробегают мимо меня.

Я не знаю, что делать. Чонгук просил меня убраться из конюшни. Мне потребовались все силы, чтобы оставаться приросшей к месту, и благодарить бога за то, что Чонгук выходит несколькими минутами спустя. Я запрыгиваю на него, и он подхватывает меня.

– Спасибо, милая. Ты даже не представляешь, насколько важно, когда я прошу тебя сделать что–то и ты выполняешь это. В смысле, мне не приходиться беспокоиться.

Я улыбаюсь ему.

– Я надеялась, что ты просто имел ввиду оставаться на ферме, потому что нигде больше не будет так замечательно работать, как здесь.

– Не хочу никакого другого смысла.

Двери распахиваются, и Чонгук ставит меня на ноги, когда Билли и Джун вытаскивают из конюшни. Каждого ведут под руки. Билл выглядит так, будто едва может стоять. Кровь хлещет
из его носа, а один глаз уже начинает заплывать.

Я не могу сдержать оха, который вырывается из моего рта.

– Он пытался поджечь нашу конюшню, милая. Вместе с тобой внутри. Ему повезло, что он еще может дышать, не говоря уже про ходить, – говорит Чонгук, сквозь стиснутые зубы, как будто слова отдают кислотой у него во рту.