Заарканить невесту-девственницу по каталогу

⇝3⇜

ЛИСА.

Я смотрю в самые серые глаза, которые когда-либо видела в своей жизни. Я даже не думала, что глаза могут быть такого темно-серого оттенка. Его загорелая ладонь вокруг моей руки
сжимается чуть сильнее. Крепко, но не болезненно. Мой взгляд переключается на руку, которая удерживает меня.

Я думала, что он большой, судя по снимку, который он отправил мне. Но все это не шло ни в какое сравнение с действительностью. Этот мужчина выше меня на приличных полметра.

Чувствую, как его большой палец гладит рукав моей рубашки, будто поглаживая меня небольшими кругами. Шершавая текстура приятно ощущается на моей коже, слишком приятно для мужчины, которому я хочу врезать прямо сейчас за поведение придурка. Сексуального придурка.

Облизываю губы. Они внезапно пересыхают. Его взгляд перемещается к ним, прищуриваясь из-за моих действий. Его челюсти сильно сжимаются, от чего щетина на его лице становится более
заметной. Интересно - он побрился утром, или это многодневная небритость? Если бы мне пришлось угадывать, то он побрился сегодня утром, и быстро зарос.

- Нет? Ты просто запрешь ее в кладовке? - Эрл смеется над собственной же шуткой. - Я знаю, что у тебя жесткая дисциплина, босс, но это... - его слова стихают, когда Чонгук тянет меня за руку, мое тело приближается к нему, как будто у него и в планах не было выпускать меня из кладовой. Он пахнет солнцем, и это настолько выбивает меня из равновесия, как и он сам, притягивающий меня в свои объятия.

Использую вторую руку, чтобы заправить выпавшую светлую прядь за ухо. Я всегда так делаю, когда нервничаю. Воздух в кладовке начинает густеть из-за неловкого молчания.

- Мне, вообще-то, нужно достать последний пирог из духовки, - вытягиваю руку, а Чонгук неохотно отпускает меня. Я пользуюсь возможностью сбежать из кладовой, проскальзывая мимо Чонгука и Эрла, будто горит моя задница. Понятия не имею, как реагировать на то, что сейчас произошло, но не так я себе представляла встречу со своим будущим мужем.

Я направляюсь прямо к духовке, и с губ срывается визг, когда меня поднимают и усаживают на столешницу. Я знаю, что сильный порыв мог бы сдуть меня с места, но он переносит меня, будто я ничего не вешу.

- Обожжешься, - говорит он низким, властным голосом. Тем, который, уверена, заставляет всех подпрыгивать. Я даже застываю на мгновение от этого, пока наблюдаю, как Чонгук берет прихватки, открывает духовку, вынимая персиковый пирог, и кладет его на столешницу к остальным.