О чем молчит ласточка

Глава 1.1

Спускаясь по лестнице, Володя услышал, как Игорь,стоя у лифта, говорил с Лидой по телефону:«Уже еду, да. Ладно, куплю ей яйцо. Да, и сок. Ладно, целую. Да-да. Пока, зай».

Володя скептически хмыкнул:

— «Зай»— как удобно. И мне можно так говорить,и жене.

«Скоро уж подам на развод», — вспомнилось сказанное Игорем минуту назад. Володя усмехнулся. И сколько раз за последние восемь лет он это слышал?

Но он уже давно не таил никаких обид поэтому поводу. Когда-то давно, может быть,— да, хотелось, чтобы Игорь был целиком его, хотелось не делить его ни с кем. Но всё это прошло. Страсть прошла, ревность— тоже. Остались лишь вот такие встречи в отеле — скорее для тела, чем для души.И ещё разговоры. Важнее всего было то,что с Игорем можно было говорить, не притворяясь.

Всё же Игорь оставался для Володи близким человеком. Не тем «близким», который«родной» или «любимый», а тем, который«такой же». Больше, чем друг. Тот, кого он хорошо знал и кто много знал о самом Володе. Может быть, даже слишком много.

Володя никогда не был в него влюблён. Знал, что любовь выглядит иначе и иначе чувствуется.Что, когда любишь человека, готов на всё ради каждой возможности быть с ним. Нов их случае на месте Игоря мог бы оказаться кто угодно, главное — мужчина. Но хорошо,что это был именно Игорь — потому что когда-то он смог вытащить Володю из того болота, в которое он себя загнал. Помог разобраться, понять и принять свою суть.

***

Запах бумаги, дерева и парфюма, старый запах,старомодный, знакомый, родной — он всегда витал в этом кабинете. Казалось,даже когда здесь ещё не было офиса, не было дома — этот запах был. Раньше Володя часто заходил сюда, и аромат успокаивал его и вселял уверенность. Но он понимал,что это иллюзия — дело в человеке,который раньше дневал и ночевал в этом кабинете.

Теперь же дневать и ночевать, отдыхать и работать здесь предстояло Володе.

Кабинет выглядел как музейная комната: массивный дубовый стол по центру, такие же книжные шкафы вдоль стен, большой кожаный диван возле окна, но ни единого личного предмета, ни бумажки, ни даже пылинки —пустота, свойственная нежилому помещению,и тишина.

Володя обошёл стол и сел в удобное кожаное кресло, опустил руки на большую лакированную столешницу, гладкую и холодную. Обернулся налево, проверил пропущенные звонки на телефоне —единственной современной вещи в кабинете.Посмотрел перед собой: в центре стола стоял органайзер для письменных принадлежностей, старомодный, украшенный бронзовыми львами, и совсем уж бесполезная в компьютерной эре вещь — пресс-папье.А фото справа заставило Володю поморщиться.Это была семейная фотография: на фоне единственного большого окна этого кабинета замерла хрупкая невысокая женщина — мать, её обнимал Володя,молодой, двадцативосьмилетний, ещё в очках. А рядом с ним стоял мужчина, тоже высокий, тоже в очках, тоже брюнет —отец.