соулмейты

глава 4

поднимаясь на ноги, Харуми уже заранее сожалеет о сделанном выборе. Это будет ее самой большой ошибкой из всех, что она совершала – но глупые мамины нравоучения о том, что друзей в беде не бросают, противно ворочаются в груди. И она делает шаг, второй, третий – навстречу опасности.

– О, еще одна нарисовалась, глянь-ка, Кэру, - радостно хохочет тот парень, что отправил Цуваду в глубокий сон. – Что вам тут, медом намазано? Или пришли приключений поискать?

Маки плачет на коленях, прикладывает холодные руки к лицу Цувады. Харуми почти видит, как кривится ее рот, сдерживаясь от крика – очевидно, Цуваде очень больно. Было.

– Эй, пташка, - обращается к ней тот, кого зовут Кэру. – Эта к своему соулмейту пришла, а ты к кому? Может, к кому-то из нас?

И игриво ей подмигивает.

Боже упаси, - хочет ответить Харуми, но слышит, как сзади кто-то лениво тянет:

– Слушай, Кэру, ты такой отброс, аж блевать хочется.

Коротко и ёмко. Харуми оборачивается, желая быть в курсе, насколько близко к ней подошли, и все слова застревают у нее в горле. Тот парень, что в толстовке и с тугими косичками, встречается с ней взглядом, и внутри у Вады что-то громко взрывается. В ушах звенит; а по телу проходят тысячи искр, словно кто-то из ее внутренностей соорудил фейерверк, и запустил в небо.

Она открывает рот, как рыба, и изумленно таращится на своего соулмейта. Ублюдочно-красивого, надо сказать. Прямые брови, глаза невероятного оттенка, тонкие, четко очерченные губы, а на лице – скука и раздражение, пока он не понимает, кем ему приходится Харуми. Тогда в его глазах что-то мелькает – сродни узнаванию, а потом – облегчение. Больше Вада ничего не успевает разглядеть, потому что ее отталкивает в сторону Кэру со словами:

– Че ты сказал? А ну-ка, повтори!

Харуми зажмуривается, не желая видеть того, что сейчас произойдет. Ясно же, что этот Кэру изобьет ее соулмейта, а ей придется повторить участь Маки – Вада слишком милосердна, чтобы оставить кого-то валяться на свалке избитого.

Она слышит глухой шлепок, будто кто-то отвесил смачную пощечину, затем свист воздуха – и глухой стон, полный боли. Омерзительная какофония звуков заполоняет ее сознание: крики, мольбы, хрипы, кто-то заходится в надрывном кашле, и, как вишенка на торте – знакомый голос, лениво растягивающий окончания слов:

– Риндо, сломай-ка ему еще одну руку.

Фраза заканчивается омерзительным хрустом, которому вторит дикий вопль.

Харуми осмеливается открыть глаза, и не верит увиденному. Трое валяются в разных позах на сырой от дождя и крови земле – вместо лиц у них кровавое месиво, Кэру баюкает правую руку, что-то шепча.

Над ним, выставив вперед одну ногу, возвышается ее соулмейт. Поначалу Харуми даже не узнает его – куда делась скука? Вместо нее безупречное лицо искажено кровожадной улыбкой – широкой, обнажающей острые белые зубы, напоминающие о хищных кошках.

Если соулмейт Маки – мелкий бес, то ее, Харуми, предназначенный – настоящий дьявол.