соулмейты

глава 7

-туда,-подсказывает Ран за ее спиной, когда она испуганно пятится назад. Снова хватает ее за плечо – не грубо, но и не ласково, и подталкивает. – Сядь там.

Харуми усаживается на краешке дивана, сдвинув подушки в сторону, складывает руки на коленях, как примерная девочка. Ран устраивается за столом, вытянув длинные ноги, а Риндо возится с чайником.

– Ну что, пришла пора познакомиться, - Ран склоняет голову набок, придирчиво оглядывает ее колени, обтянутые гольфами. – Ран Хайтани, а это, - он слегка ведет подбородком в сторону Риндо, – мой брат, Риндо.

– Харуми Вада, - отвечает на автомате Харуми, прежде чем до ее мозга доходит осознание.

Братья Хайтани. Роппонги. Исправительная колония. Громкие слухи и пересуды по всей школе. Испуганные глаза одноклассников, когда кто-то произносит эту фамилию.

Вада сглатывает комок, застрявший в горле, и пальцами нервно сжимает край юбки.

Блять. Хуже некуда.

Молиться уже, видимо, поздно.

Ран, внимательно следящий за ее реакцией, довольно кивает.

– Слышала о нас?

– Немногое, - честно признается Харуми. До нее доходили лишь ужасающие отрывки: убийцы, монстры, безжалостные, заключенные.

И где-то между всем этим – короли Роппонги.

Риндо, прислонившись к кухонной стенке, заносчиво поправляет очки в тонкой оправе, и буднично заявляет:

– Все, что ты слышала – правда. Чай или кофе?

Опрометчивое заявление, - думает Харуми, а вслух отвечает:

– Чай, пожалуйста.

Не так она представляла себе встречу с соулмейтом. И уж тем более не желала, чтобы им оказался убийца.

За что Вселенная на нее так разгневалась? Харуми даже представить страшно, как можно прервать чужую жизнь, а потом спокойно расхаживать по городу, называя себя королем.

И где гарантия, что кому-то из них не захочется сломать руку ей? Судя по тому, как смотрит на нее Риндо, у него уже где-то на подсознании проскальзывает такая мысль.

А следующую секунду он говорит:

– Вздумаешь кому-нибудь рассказать о сегодняшнем – ни одной целой кости не оставлю.

– Тц, Риндо, - притворно морщится Ран. – Не пугай так ее, она уже и без того бледная. Тыковка, ты ведь умненькая? Тебе не надо объяснять столь простые вещи?

Манера речи соулмейта пугает ее больше, чем грубость второго брата – тот хотя бы не скрывает своей неприязни, а Ран пытается выглядеть милым, но Харуми за овечьей шкурой видны острые зубы хищника.

И вместе с тем он притягателен в своих попытках казаться вежливым. Тонкие пальцы, больше подходящие пианисту или художнику, выстукивают дробь по столешнице, затем на мгновение сбиваются, и замирают в воздухе. Харуми шумно выдыхает сквозь зубы:

– Да. Не надо.

– Вот и отлично, - лениво растягивает губы в улыбке Ран. – Расскажешь о себе?

Риндо ставит на стол три чашки, пока ведется допрос. По-другому Харуми это назвать не может: ее спрашивают, где она учится, где живет, кем работают родители…

Она чувствует себя бабочкой с оторванными крыльями, которую поймал любопытный ребенок. Каждый вопрос оставляет все меньше воздуха в легких. Каждый вопрос – словно крохотный надрез на ее теле.