Это пушечное мясо под моей защитой! / 这个炮灰我罩了! [快穿]

Арка 2. Глава 2. Этот ученый парень под моей защитой!

Сердце Гу Чуаньбая забилось быстрее. Он глубоко вздохнул и медленно признался:

- На самом деле, я умею делать мороженое очень хорошо...

Когда он произнес это, изначально спокойный и милый молодой профессор внезапно поднял голову, и его глаза загорелись так ярко, что вы смогли бы разглядеть в них вспыхнувшие искры звезд.

Из-за суматохи действий по спасению студента Гу от падающих книг, одежда нового преподавателя перестала быть такой же опрятной, как раньше. Воротник его рубашки оказался помят и слегка расстёгнут. Однако это лишь добавило ему намёка на жизненную силу и задор молодости. Его карие глаза были кристально чистыми и сверкающими. Брови профессора Лу Цзянмо изящно изгибались, подчеркивая восторг и вызывая лёгкое тёплое ощущение в груди Гу Чуаньбая. Он еле сдержал вздох от восхищения.

Четыре зачёта. Впереди его ждут четыре зачета у этого профессора. Он не должен терять голову прежде, чем сдаст их.

Проявляя полный самоконтроль, Гу Чуаньбай остановил свою руку, которая была уже на полпути к голове профессора, чтобы потереть мягкие волосы. Мгновение, поколебавшись, он осторожно протянул пальцы к вырезу рубашки Лу Цзянмо.

Видя, что профессор по-прежнему не проявляет никаких признаков сопротивления, юноша уверенно наклонился вперёд и поправил смятый воротник.

Повседневная рубашка молодого преподавателя была сшита из легкой приятной на ощупь ткани. Руки Гу Чуаньбая провели по плечам, их движения замедлились, когда остановились на воротнике.

Лу Дэн постоянно носил либо маленький серебряный колокольчик, либо артефакты, связанные с Системой, поправлять постоянно воротник было привычным делом. А действия студента у него подозрений не вызывали, тем более, когда ему обещали мороженное. Лу Дэн чувствовал себя очень довольным. Он опустил взгляд, обнаружив замершие чужие пальцы, и уголки его губ сами приподнялись. Он взял инициативу в свои руки и наклонился вперёд, чтобы стоявшему напротив человеку было удобнее поправлять ему рубашку.

Едва заметное покачивание навстречу заставило сердце Гу Чуаньбая расцвести и взорваться от тепла. Он поджал губы и собрался с мужеством. Оторвав ладонь от воротничка, он провел ею по подбородку молодого профессора. Он почувствовал невесомое ответное прикосновение к своей груди. От этого ощущения даже обжигающий солнечный свет за окном становился терпимым и проникал до глубины души. Осмелевшего учащегося бросало то в жар, то в холод.