От света до тьмы и обратно

Часть 54

Крадясь к жене с теплом в очах, шагами мягок. Но стоило проникнуть в душу страху, как стук об лак все жёстче. О нет, злобы и в помине не бывало. Ее куд хуже и болезненней разочарование, печаль в очах, да скорбь на сердце. То сожаление, что довериться сумел, когда отказ дать мог. Азарт игры сей больше не сластил , не являлся сахаром на языке. Не осталось ни надежд , ни веры во взгляде. А снисхождения в жестах боле не сыскать. Юнец , ты только распрощался с одиночеством и вновь в нем канул беспристрастно. Ну неужели не страшишься , а может быть привык? Ко хладу горному , к унынию , к печали. Кто знает, может так оно и есть.

- Фарстад! Предатель! Да как ты смел порочить то, что тебя годами грело и ждало ? Что укрывало от гнева небосвода , кары не боясь ?! - Оффендер примчался будто оскорбленный витязь. Он жал юнца к стене, перекрывая кислород ладонью. Ещё чуть-чуть и от хребта бы хруст звучал.

- Офф. Пусти его. Сломаешь шею, и молвить он не сможет боле. Ответа на твои вопросы тогда не даст. - обыденно спокоен глас мужчины , то , как он ступал , искрило грацией царя. В обличии безликого Король лишь наблюдал за тем, как , стоило ослабить хватку , пало тельце.

- Посмей мне говорить , что ты намерен оправдания его выслушивать после всего. - пылая гневом и негодованием, Офф все же соизволил отступить.

- Прекратите! Он - ас. Потому пройдёт со мною , а вы..

- Тор. Ещё хоть слово , и ты накликаешь беду. Этим ты желаешь увенчать собственное восхождение на трон? - хмыкнув , Фарстад наблюдал за тем , как нежданно умолк сей "царь". Пускай он куда младше, но видел более, чем сей юнец. " Когда ж ты мудрости понаберешься , братец.."

- Друг мой.. Я в разочаровании. - не придавая значения ничему вокруг, статный мужчина лишь обращал внимание на собеседника.

- Ты это предусмотрел, не так ли? Мы столько лет знакомы, Слендер. Мы никогда более не сумеем друг друга провести, попросту не возжелаем. - хохоча , Фарстад был беззаботен , словно на сие мгновенье на кану не было жизней.

- Юнец... - искры сии казались неправыми. Знамением лицемерия являлись для тех, кто слеп нравом, да моралью. Но не льстива ль нравственность ? Цари величавые, что вели за собою народ, лишены ее были. Полоса завоеваний усыпана кровью, в округе извечно звучал плач младенческий, но скрыто сие от людишек было , да и по сей день мало , кто мог узреть данное. А тех, кто разгадать таинства трона сумел, окутывал страх , потому перечить храбрецов.. Ох, находилось. И тельца их на виселице виднелись. Уродцы неблагодарные, глупцы , подведшие собственные семейства. Их прозывали именно так даже дочурки родненькие.
Раз уж царь, то властвуй и над разумом народа. Силы , нрава , жажды воин недостаточно , чтоб править государством. В руках владыки должны быть мысли, действия людские. В подчинении его не только земель , но и люди , что ее укрыли. Ведь.. вдруг , не уследишь , и напортачат. Из века в век народ своими же руками в прах обращал воссозданное временем, усилием, смертями. Но им словно плевать, они слепы, глупы , бездарны. Надеяться на благосклонность люда - падение со скал в надежде крылья обрести.

- Вам стоит озаботиться Асгардом. Его не покидайте. Боюсь, что скверной Хель никого не обделит. - последнее, что молвил Король Нечисти, прежде, чем обратиться в тусклый силуэт, окунутый во мглу дали. И был он прав , стоило царю ступить на кров земли родной , как прозвучал предсмертный плач младенца , что отдан в руки скверны первым. Он - знамение эпохи голода , владений Хель. Все канут перед нею на колени, а Тор и глазом не моргнёт, как малыми частями народ свой утеряет. Он ускользнёт под зов змеи столь тихо, еле слышно. А гибель станется громка , глаголют вестники ее с надеждой льстивой. Никто не подоспеет, спасению провозглашаться не дадут. В отчаянии канет каждый мир, и тот, что тьмой окутан, и даже тот, где вечно плещет свет.