Я бог! А я ведьма. Жалкая смертная! Ну как тебе сказать, не такая уж и смертная

День, который изменил историю

А мы переносимся в день, с которого и начинается наша история, приведшая на битву с Таносом на Титане.  

Ночную тишину нарушили приглушенные раскаты грома. Их звук становился все громче. Дамблдор и МакГонагалл стали вглядываться в темную улицу в поисках приближающегося света фар. А когда они наконец догадались поднять головы, сверху послышался рев, и с неба свалился огромный мопед.  

Он приземлился на Тисовой улице прямо перед ними. Мопед был исполинских размеров, но сидевший на нем человек был еще больше. Он был почти вдвое выше обычного мужчины и по меньшей мере в пять раз шире. Попросту говоря, он был непозволительно велик, и к тому же имел дикий вид — спутанная борода и заросли черных волос практически полностью скрывали его лицо. Его ладони были размером с крышки от мусорных баков, а обутые в кожаные сапоги ступни — величиной с маленьких дельфинов. Его гигантские мускулистые руки прижимали к груди сверток из одеял.

— Ну наконец-то, Хагрид. — В голосе Дамблдора явственно слышалось облегчение. 

— А где ты взял этот мопед?  

— Да я его одолжил, профессор Дамблдор, — ответил гигант, осторожно слезая с мопеда.  — У молодого Сириуса Блэка. А насчет ребенка — я привез его, сэр.  

— Все прошло спокойно?  

— Да не очень, сэр, от дома, считайте, камня на камне не осталась. Маглы это заметили, конечно, но я успел забрать ребенка, прежде чем они туда нагрянули. Он заснул, когда мы летели над Бристолем.  

Дамблдор и профессор МакГонагалл склонились над свернутыми одеялами. Внутри, еле заметный в этой куче тряпья, лежала крепко спящая маленькая девочка. Вот только о том что она девочка, они не знали. Все искренне верили что это мальчик, и никто не знал правду, кроме родителей и их друзей, а так же ее тёти - Петуньи.  

Но они ее узнают, правда не так, как хотелось бы, но вернемся к нашей истории. 

На лбу, чуть пониже хохолка иссиня-черных волос, был виден странный порез, похожий на молнию.  

— Значит, именно сюда... — прошептала профессор МакГонагалл.  

— Да, — подтвердил Дамблдор. — Этот шрам останется у него на всю жизнь. 

— Вы ведь можете что-то сделать с ним, Дамблдор? 

— Даже если бы мог, не стал бы. Шрамы могут сослужить хорошую службу. У меня, например, есть шрам над левым коленом, который представляет собой абсолютно точную схему лондонской подземки. Ну, Хагрид, давай ребенка сюда, пора покончить со всем этим.