Двадцать первое июня. Сейчас только четыре часа вечера, но чувство тревоги уже с утра тревожит девушку. Примерно через одиннадцать часов начнется война.
Мария не заметила, как быстро пролетели дни.
Все это время Барагинская заучивала события, что должны произойти. Там не поясняется, что она должна делать, необходимо самим продумывать все действия. Но каждый раз, когда происходят «изменения в истории», текст меняется. И время, не написано время...
Остальные книги не прошли стороной. Немецкий надо было изучать почти заново, ведь культура и менталитет отличались, а множество слов и терминов вовсе были неизвестны. А с рукописями было куда легче. Готовка, как чистить и собирать различные пистолеты и автоматы, зашивать и много другое. Дневник рукодельницы...
Мария быстро бегает по дому туда-сюда перенося вещи. Пока родители были на работе, девушка во всю готовилась к действиям. Собирает вещи, документы и прочее.
Убрав собранные сумки в шкаф так, чтобы их не было видно, пошла на кухню. Заварив чай, она села за стол и огляделась, думая, что делать дальше. Никаких прогулок сегодня не намечалось и весь день был свободен, но послышался приглушенный стук. Оставив чай, девушка пошла открывать дверь. На пороге стояла Ира.
— Что-то случилось? — спросила Мария, приглашая подругу на кухню. Ирина села на кухонный стул, поправляя немного помятую блузку.
— У меня нехорошее предчувствие, — чуть ли не подпрыгивая на месте протараторила девушка, — что-то нехорошее будет, вот чувствую! — она указала себе на грудь.
Орлова никогда не была такой. Она всегда пыталась держать все в себе и старалась поддержать Барагинскую. Она просто выплескивает свои эмоции.
— А если война? Сейчас так много сплетен и слухов об этом! Россия говорил, что Германия уже грозился разорвать мирный договор! — Ирина была вся на нервах.
Видя состояние подруги, девушка громко выдыхает, пытаясь успокоиться. Мария заварила еще одну кружку горячего чая и принялась успокаивать Орлову.
Маша не могла даже слышать что-то об этом. Только вспоминая обо всем, что случится сегодня, сердце тут же начинало стучать быстрее. Ей тоже было страшно. Как бы ни хотелось признавать, страх был, в первую очередь, за себя. Или же ей так казалось...
