Collection of Kinks

Порка-Хан Джинсона

На этот раз считай как следует, — напевает
Джисон, потирая ладонью твою задницу. Ты ёрзаешь у него на коленях, не в силах привыкнуть к неудобной позе, в которую он тебя поставил, но ему, похоже, всё равно. Стыдно и неловко признаваться в том, что он делает с тобой. Это заставляет внутренности сжиматься и скручиваться от возбуждения, он насмешливо поднимает брови, что заставляет тебя сильнее сжимать бёдра, а лёгкий смешок, срывающийся с его полных губ, заставляет тебя скулить, желая большего. Тебе это нравится, хотя не должно было.

  Когда его рука опускается на твою обнажённую кожу, ты издаёшь слишком громкий стон. Джисон не утруждает себя попытками заткнуть тебе рот, чем ты немного разочарована, но он прерывает твой крик удовольствия, сразу после этого снова шлёпая тебя.  — Я не слышу, как ты считаешь, шлюшка.  — Два! — ты выдыхаешь, когда расслабляешь свои бёдра. Если он будет продолжать в том же темпе, то ты кончишь нетронутой, и это будет ещё большим унижением, которое ты можешь испытать.  — О, так ты можешь быть хорошей девочкой, да? — Джисон ухмыляется во время очередного шлепка. — Интересно, это то, что ты сказала Чану? Что ты «хорошая девочка»?  — Н-нет, я... блять, — рука Джисона опускается с другой силой, чем раньше. Это заставляет тебя хватать ртом воздух, всё болит от жгучего удовольствия.  — Я не хочу слышать других слов от тебя, если только это не счёт. Итак, считай.  Ты быстро киваешь в ответ и как можно плотнее сжимаешь губы. Это битва за то, чтобы не дать стонам вырваться наружу, но ты отчаянно хочешь объяснить ситуацию между тобой и Чаном, причину, по которой он сейчас такой горячий и обеспокоенный. Ты хочешь быть хорошей девочкой для Джисона — по крайней мере, до того, как он начал тебя шлёпать, ты думала, что это то, чего ты хотела. В ту секунду, когда он спросил, может ли он обращаться с тобой немного грубее, ты засомневалась, что это вообще доставит удовольствие. Однако здесь ты очень ошиблась и теперь удивляешься тому, почему вы двое никогда не делали этого раньше. Если плохое поведение завело вас так далеко, ты не против проказничать и дальше.  Может быть, ты слишком долго молчала, потому что следующее, что Джисон делает — запускает пальцы в твои волосы и оттягивает назад.  — Ты слушаешь всё, что я говорю? Или ты притворяешься тупой игрушкой, потому что думаешь, что так тебя быстрее трахнут? — шипит Джисон. За дерзостью и свирепой похотью нет ничего, кроме любви и привязанности, и он ищет любые признаки колебания или неподдельной боли в твоих чертах, прежде чем нанести ещё один удар по твоей заднице. Сочетание того, что одна рука прижимается к твоей заднице, а другая запутывается в твоих волосах, почти невыносимо для тебя. Твоё лицо искажается от удовольствия, оргазм маячит перед тобой, но Джисон тоже замечает это. Его прикосновение исчезает, и твоя голова без поддержки наклоняется вперёд. — Вставай, шлюшка. Наклонись над кроватью и держись на ногах.  Ты изо всех сил стараешься делать то, что тебе говорят, с внезапной быстротой в твоих движениях. Джисон посмеивается над этим, хотя ты не можешь себе представить, как и почему это забавно.  — Ты никогда раньше не стремилась меня слушаться, — объясняет он, когда ты в замешательстве оглядываешься на него. — Если это всё, что нужно... — тёмные глаза, горящие похотью, скользят по твоему обнажённому телу, заставляя кожу гореть под взглядом.  — Мне понравилось это больше, чем я представляла, — шепчешь ты. Смущение наполняет твою грудь, когда ты наклоняешься над матрасом. Джисон напевает, услышав твои слова, и подходит ближе к тебе, руки блуждают по коже.  — Я не помню, чтобы разрешал тебе болтать.  Ты непроизвольно сжимаешь бёдра. Джисон наклоняется вниз и раздвигает их сильной рукой, а другой ищет опору на твоей пояснице.  — Такая грязная маленькая девочка, тебя это заводит. Я должен привести сюда Чана и выставить тебя для него. Унижать тебя, как маленькую шлюшку, которой ты и являешься. Но это было бы слишком большой наградой для тебя, не так ли? — Джисон проводит большим пальцем по твоим мокрым складкам. Ты влажнее, чем можно представить, и слова, с помощью которых он выражает усмешку, увеличивают твоё возбуждение в десять раз. — Ты можешь кончить только от одной мысли об этом.  Тебе приходится прикусить язык, чтобы не ответить Джисону. Твои пальцы крепко сжимают одеяло так сильно, что костяшки светлеют. Два пальца с лёгкостью растягивают твою дырочку. Твои стенки трепещут вокруг них, растягивать не нужно, потому что жжение в твоей киске — это не что иное, как эйфория. Ты откидываешь голову назад, губы приоткрываются в беззвучном стоне, и Джисон шипит сквозь зубы при виде твоего удовольствия.  — Продолжай считать. Если ты сделаешь это как следует, то, может быть, я позволю тебе кончить, — Джисон наклоняет голову и смотрит на тебя сверху вниз. Ты смотришь на него через плечо, пот стекает с твоего лба на кровать, а лицо почти светится от жира на твоей коже. Он не ждёт твоего согласия; вместо этого он сгибает пальцы глубоко внутри тебя, а другой рукой шлёпает относительно нетронутую часть твоей задницы.  — О-один.  Его пальцы касаются твоей точки G следующим толчком.  — Дв... ах, Джи-Джисон!.. два!  На этот раз ты более подготовлена к ударам по твоему сладкому месту, но от этого не легче справиться. Комбинированное удовольствие от его пальцев, шлепков и в целом грубых действий заставляет тебя танцевать на грани оргазма.  — Три, — стонешь ты, готовая кончить уже вот-вот. Однако его пальцы выскальзывают из твоей киски с влажным и непристойным хлюпаньем, и последующий шлепок значительно менее приятный, чем предыдущий. Однако ты знаешь, что лучше не жаловаться, потому что, как бы сильно ты ни хотела быть плохой девочкой и капризным ребёнком, ты отчаянно хочешь того оргазма, которым он тебя дразнит, ты хочешь гораздо больше.  — Четыре, ах, ах, п-пять.  Джисон цокает, но ничего не говорит. Ты делаешь именно то, о чём тебя просили, так что ему не на что жаловаться, но, возможно, он ожидал, что ты будешь сопротивляться больше, чем сейчас. Ещё два резких шлепка обрушиваются на твою кожу в быстрой последовательности.  — Шесть, се-семь, — шипишь ты. Ещё один более резкий удар, который приходится слишком близко к твоей киске. — Восемь, — ты хочешь отставить всю решимость и умолять об оргазме, но остатки достоинства мешают тебе сделать это. Что-то подсказывает тебе, что Джисон разрушит это ещё до того, как закончится ночь.  — Ещё два, и я позволю тебе кончить, малышка.  Ты прижимаешь свои бёдра к бёдрам Джисона, и выступающая выпуклость в его боксерах сильно трётся о твои гладкие складки. Одно только это минимальное давление может заставить тебя кончить в этот момент. Он не сдаётся ни на секунду. Мгновение спустя он хлопает тыльной стороной ладони по твоей заднице. Удар его костяшек оставляет более сильный ожог, чем раньше.  — Девять! — ты задыхаешься, прежде чем уткнуться лицом в одеяло. Твои ноги подкашиваются, колени подгибаются, и единственное, что удерживает тебя на ногах в этот момент — это Джисон. Ты хочешь этого, жаждешь этого — последнего удара, это единственное, что сейчас удерживает тебя от оргазма, и всё же Джисон отказывается доставить его сразу. Он немного отстраняется от тебя, и тебе нужно придумать, как заставить свои ноги снова работать должным образом, когда его руки покинут твоё тело. Ты не поворачиваешься, чтобы посмотреть, что он делает, хотя в этом и нет необходимости, потому что его шарканье достаточно ясно. Затем краем глаза ты видишь мелькающую ткань, и Джисон бросает своё нижнее бельё в противоположную сторону комнаты, прежде чем позволить своим рукам упасть обратно на твоё тело.