Бозкурд

3

Юнги отсыпается до полудня и, открыв глаза, первым делом натыкается взглядом на новых охранников. Кимоно с гербом лежит на стуле.

— А со старыми что? — присаживается на постели парень, массирует затекшую шею.

— Старые, видать, хотели тебя убить, — цокает языком один из мужчин. — Мы тоже не против, но у нас хватает ума выполнять приказы босса — приказ тебя убивать он не давал.

— Так меня отравили? — расширившимися от ужаса глазами смотрит на мужчин Юнги.

— Не совсем, — скалится один и парней. — Одевайся, тебя ждет завтрак, заодно и новости почитаешь, — гадко ухмыляется.

— Какие новости? — Юнги уверен, что было бы лучше не спрашивать.

— О том, что принц сбежал к своему любовнику, — гогочут парни. — Твои пишут, что ты уехал из страны, все подстроил с новым документом, а потом сбежал, оставив за собой гору трупов. Хотя им сказали, что ты заложник, видимо всем на тебя плевать, раз твое похищение так представили. На родине тебя ждет казнь, но умрешь ты здесь, раз уж бесполезен.

— Где ваш босс? — с трудом отлепляет язык от неба Юнги.

— Так мы тебе и сказали.

Юнги прячет лицо в ладонях и пару секунд не может даже вдохнуть из-за паники, перетянувшей его легкие тугой веревкой. Сложно переварить услышанное, и пусть оно было ожидаемым, легче от этого не становится. Юнги до последнего хранил в себе надежду, что за ним отправят, что гибриды выберут верить ему, а не врагам, и не дадут себя обмануть. Он отказывается от завтрака, так и сидит на постели, уставившись в одну точку, и чувствует, как на смену злости на людей и тех, кто им верит, приходит обида. Он не показывал это Бозкурду, но он ждал, что гибриды согласятся на обмен, ведь на кону жизнь последнего правителя. Как же он ошибался. Возможно, Юнги не прав, но он честно не понимает, как можно было подписать смертный приговор принцу, а ведь именно это комитет и сделал, прекрасно зная, с кем именно имеет дело. Будто бы им только это и нужно было. Пойди они на соглашение с Бозкурдом, Юнги бы вернулся домой, и война развернулась бы с новыми силами, но ему не дали шанса. Возможно, комитет все это нарочно так и представил, сделал из Юнги любовника врага, чтобы и народ спокойно принял весть о его будущей смерти и не требовал вернуть принца. Теперь все будут думать, что он смерть заслужил. Глупый доверчивый паренек, влюбившийся в Бозкурда, предавший свою страну и не дав ему то, из-за чего он вообще с ним связался, падет от его рук. Юнги не политик, но он прекрасно в ней смыслит, недаром ведь его отец был королем, это у него в крови. Картина, нарисованная отчаявшимся сознанием, не радует, теперь Юнги и возвращаться некуда, значит, пробовать бежать тоже бессмысленно.