До тла.

Фи-фур.

Мужчина устало вздохнул, поёжившись от прохладного ветра, но сохранив безукоризненную осанку офицера. На лице он пытался сохранять умиротворенное выражение лица, хоть внутри всё закипало. Подрагивающим голосом офицер прервал давящую тишину и посмотрел в глаза девушке, стоящей рядом с ним, также наблюдающей за водной гладью озера.
-Ты всё ещё не поняла. Ты не поняла, какую боль причинила своим уходом, все эти дни я желал лишь об одном: коснуться, увидеть тебя и...- он запнулся, когда их взгляды пересеклись. Увидел горящие счастьем глаза. Тут же отвернулся, чтобы не поддаться чарам. Челюсти стиснулись, лицо стало отстранённым, чужим. Теперь голос звучал тверже, безразличнее; внутри него всё словно стало покрываться ледяной кромкой.
-Ты даже на секунду не подумала обо мне. После твоего возвращения даже не удосужилась поздороваться, что уж там- напрячь свои руки, обнять меня. Мне было больно. Казалось, из меня, из всего мира исчез свет и я тонул в разъедающей тьме. Все эти месяцы я был один и ждал тебя, как глупый щенок. Я почти не покидал кабинета, гадал, где ты, что с тобой; отправлял людей, чтобы найти хоть какую-то весточку. Потерял всякий смысл что-либо делать. Чуть не был разжалован, благо меня пощадили, отправив на больничный, -офицер заметил, как девушка хотела начать говорить, несмело протянула руку к его плечу в тёмно-зелёном мундире. Ему так хотелось податься к ней, прижать к себе, почувствовать Её тепло, захлебнуться Её ароматом, целовать Её бархатную кожу, почувствовать Её горячее дыхание. Внутри всё скручивало. Он отстранился, чуть тонкие пальцы прикоснулись к плечу. Резко повернулся к ней всем телом, пряча руки за спиной, нависая над ней.
- До тех пор, пока ты мне не вернешь время, потраченное на тебя, я не хочу иметь дел с тобой.
Девушка вздрогнула ни то от неожиданности движения, ни то от жестокости слов: начала нервно приглаживать подол пышного, бледно-голубого платья. Перед ней стоял чужой человек, наблюдающий за ней, как коршун за добычей, колючим взглядом, от которого хотелось скрыться. Она вытянулась, как струнка, спрятала руки за спиной, повторяя за ним. Гордость пыталась потоком прорваться, заполнить её грудь, сердце, разум, заставить съязвить, защитить самолюбие. Но предательские слёзы хлынули из глаз, всё ещё полных любви и нежности к человеку, который сейчас так безжалостно расколол её сердце. Какой позор! Сразу же скрыла лицо руками в ситцевых перчатках. Тело обдало жаром.

Вспыхнули мосты.

Прекрасная девушка захлебывалась слезами:
-Тогда верни мне моё сердце! Я больше не хочу чувствовать ничего по отношению к тебе!
Мужчину обожгли её слова. Обожгли, подтапливая уже заледеневшее сердце и её слезы. Офицер коснулся ладоней любимой кончиками пальцев. Девушка моментально оттолкнуло его, открывая ему раскрасневшееся лицо. Гордо вздёрнула голову, словно по щекам не катились градом слёзы, пронзила его безмолвным взглядом, который говорил больше, тем тысячи слов: глаза, полные боли, надежды и любви. Хотелось сорвать голос, крича, насколько любит его, как ей жаль, что не могла иначе, насколько ей тяжело быть без него. Ей хотелось, чтобы любимый обнял её, прижал к себе, сказал, что она все также горячо любима, что узел также крепок, но даже не шелохнулась, никак не выдала мыслей.
Любимый прочитал лишь ненависть во взгляде возлюбленной.
В грудь вонзился клинок с ядом: внутри всё сотрясалось, жгло, увядало. Однако лица офицер не переменил (в тусклом свете месяца невозможно было заметить его побледневшее лицо), не мог позволить показать свою боль, теперь считая это слабостью.
Десяток сантиметров разделял их тела с горячей кровью, сердцами, пышащими любовью, но преодолеть их было невозможно: гордость сковала каждую клеточку тела.

Вдруг позабылись вечера, когда они исчезали от лишних глаз в саду между пышных ветвей деревьев, могли говорить часами, читать друг другу любимые стихи, или же молчать, наслаждаясь присутствием друг друга. Когда любимый глубокой ночью ожидал её у окна, чтобы помочь ей выбраться из дома: затем поспешно скрывались влюблённые в тени деревьев. Смеялись, от страха быть пойманными. Забылось, как прижималась она к нему, ища защиты, чувствуя, как сильно бьется Его сердце, а он лишь крепче обхватывал Её талию. Любимый вёл девушку к озеру, бережно усаживал в покачивающуюся лодку, и пока мужчина неспешно направлял их к арке из склонившихся ив, возлюбленная восторженно рассказывала о новой прочитанной книге. Когда же лодка скрывалась под цветущими ветвями, он осыпал её смущенное смеющееся лицо поцелуями.
Ничего словно и не было. Может быть, когда они, готовые загрызть друг друга, с каждым укусом причиняя невыносимую боль себе, стояли против друга, в их головах проносились воспоминания о том, как самоотверженно любили. Оба ждали, оба уповали на то, чтобы увидеть хоть мельчайший шаг навстречу к примирению с противоположной стороны, готовые броситься навстречу, снова почувствовать, что не одни, что они любимы.
Ошибки легко совершить в мгновении, извинения даются совсем непросто.

Чудилось, что влюбленные несколько часов тонули в глазах друг друга, разум и тело были в болезненном ожидании чуда. Монотонную песню ночи нарушил шум пьяного гогота, глумливые выкрики. Пара испуганно посмотрела в ту сторону. Не желая быть замеченным, мужчина первый вернул самообладание, шагнул назад, намереваясь уйти:
- В этой игре не может быть двух победивших. Либо у меня есть ты, и моя душа поет, а ты плачешь, либо мы расстаемся, и твоя душа радуется, а моя умирает. Мое сердце говорит мне поцеловать тебя, мой разум говорит мне уйти. Как и всегда, я остаюсь верным слугой своего разума. Рад был видеть Вас и узнать, что Вы счастливы, - лёгкий поклон, и пока девушка оторопела, любимый уже удалялся в сторону голосов. Офицер резким движением что-то смахнул со своего лица. Девушка плавно, будто перышко, опустилась на мягкий ковёр из травы, склонилась над водой. Волнистые пряди коротких волос скрыли её лицо, обезображенное горем. Водяная гладь, отражающая печальный месяц, изредка стала покрываться рябью.

Они убили свои чувства.

Убили свои души.

Убили всё, чем они являлись.

Но какое огниво подожгло мосты? Как они строились? Пожалуй, стоит проследить за офицером, узнать, где он остановился и как-нибудь случайно с ним познакомиться, лично узнать об их истории. Темноволосую пока не стоит трогать. Жаль её.

Я вскакиваю с земли, пряча блокнот за пазухой, последний раз взглядываю на девушку, которую уже скоро должна заметить весёлая компания, и, я надеюсь, они смогут остановить её горестные рыдания, либо оставят наедине с собой. Устремляюсь за офицером, который вот-вот растворится в тенях могучих сосен.