бей.

9

— Хорошо, давай сначала. — смотрит исподтишка и уже практически вздыхает, — Эти скобки ты открыла, вот эту двойку под корень засунула, а потом вот эти числа перемножила, — пальцами чертит по коряво выведенным цифрам; нависает над Кристиной.

комната окутана теплым светом лампы; она откидывает их тени на стену и Захарова ненароком засматривается — пальцы индиго плавно перемещаются; длинные, тонкие.

костяшки выпирают, по предплечью вверх раскиданы узоры — она никогда не пыталась рассмотреть их. обводит взглядом, забывается;

— А как это теперь решать? — и сама уже понимает, как жалко выглядит; но не выходит считать, совсем никак.

Лиза сдерживает себя; потому что Кристине нужно больше времени или, быть может, она плохой учитель; в любом случае она пытается проявить все свое понимание;

— Так, хорошо. Здесь мы должны сократить дробь, — зачеркивает что-то; и даже записывает после знака «равно», — А теперь просто поделить.

— Тут я справлюсь, — тянется за Лизу, которая уже успела присесть на стол.

— А без калькулятора? — отбирает, поднимая вещицу вверх; и дергает бровями.

слабо?

Захарова рефлекторно тянется сперва; а потом понимает, что не принять вызов нельзя; у индиго — нет.

смотрит прямиком в зеленые глаза и усмехается; кивает и берет ручку.

— Ты меня бесишь, — приговаривает себе под нос каждый раз, как та с неё потешается. но покорно выполняет, сама не зная, почему.

они ведут себя крайне странным образом; Лиза старательно не замечает убитого взгляда, синяков и криков из соседней квартиры; хотя, кажется, с этими криками и себя похоронить готова, лишь бы больше не слышать;

Кристина делает вид, что не срывается каждый день: не крушит все вокруг и не пьет, чтобы уснуть.

их времяпровождение — сущие уроки; скука и печаль. потому что Лиза дотошна до мелочей — даже на помарки смотрит с отвращением. и потому что Кристина первый свой букварь скурила; путает элементарное и переспрашивает по несколько раз.

но, все же, теперь у Захаровой есть возможность проводить пару часов в относительной тишине; а Лизина квартира наконец обрела хоть какую-то живую душу, помимо хозяйки.