Ложь начинает разъедать изнутри

взгляни на меня

Шумный вечер в таверне, много кто приходит сюда выпить в это время суток. За барной стойкой очаровательный бармен, в руке бокал с вином, уже полчаса как совсем нетронутое капитаном. Странно, ведь Кэйа всегда опустошал бокалы с несусветной скоростью.

Ещё около часа Альберих просто смотрел на темно-красную жидкость, наполовину наполняющую стеклянную посуду.
Но все-таки выпивает все до дна и просит повторить. Спустя достаточное количество бокалов он уже не мог отличить Дилюка от Розарии, которой Кэйа очень часто здесь изливал душу.
—Понимаешь, я так устал от вкуса алкоголя..-Альберих сделал еще глоток.-я устал от того, что я пытаюсь забыться и забыть эти чувства к нему. Я люблю его... мне очень жаль, что у нас с ним такие взаимоотношения. Если бы я мог, я бы вернулся в прошлое и исправил бы все.
—Кэйа, мне кажется, тебе уже хватит.-Мужчина забрал бокал с содержимым из холодных рук. Он еле коснулся капитана, но этого хватило что бы почувствовать его шершавые холодные руки.-Иди, отоспись.
—Дилюк для меня не просто объект симпатии..-с невероятной печалью в голосе продолжал Кэйа.-я очень жалею о том, что между нами произошло и я так хочу, что бы он меня хотя бы не презирал.. я скучаю по нему. Но взгляни на меня, насколько я жалок.
И до закрытия просидел Альберих, тоскуя по былому. Дилюк его до дома дотащил и уложил спать. Опять.
То, что Рагнвиндр таскал капитана домой-подобное происходило редко, но происходило. То, что Альберих кому-то изливал душу-подобное происходило примерно раз недели в две. То, что Кэйа оставался прямо до закрытия и говорил что устал от вкуса алкоголя-подобное происходило чуть ли не каждую пятницу. Но вот то, что каптан признаётся в любви Дилюку-это, произошло впервые. Да и вообще, виноделу не то, чтобы каждый день признавались в любви.
С этими мыслями мастер так и не смог заснуть. Всю ночь проворочался, а тут уже рассвет, скоро и вставать пора.
***
Как только за капитаном закрылась дверь, он прошёл в квартиру и сел на кровать. Из здорового глаза и из под повязки соленым горячим ручейком бежали слёзы. Слёзы ненависти к себе и тоски по когда-то близкому человеку торопливо скатывались по щекам. Однако, спустя время, Альберих все же заснул. Ему не в первой засыпать с тяжёлым грузом на душе.