Today only

30

— Что ты здесь делаешь? — хмурится Чимин, видя Юнги.

— Почему он назвал меня папой? — спрашивает Мин с таким же энтузиазмом.

— Речь не об этом!

— Нет, как раз об этом, — старший проходит в комнату без приглашения и садится на кровать Пака, — мальчик, — обращается он к Чувону, — Почему ты назвал меня папой?

Ребёнок только хлопает глазками, испуганно переводя взгляд с Юнги на Чимина.

— Ты его пугаешь! — строжится младший.

— Да мне, блять, просто интересно, почему он это сказал! — хмурится Мин.

— Хён, не ругайся, пожалуйста, при ребенке. Он как губка все в себя впитывает и запоминает.

— Блять, — повторяет малыш. Пак закатывает глаза, а Юнги улыбается.

— Хороший мальчик, — Мин треплет ребёнка по волосам.

— Он тебе не пёс!

— Да ладно, не сердись, папашка, — усмехается старший, — дядя Юнги не будет трогать твоего птенчика.

— Хён, что ты несёшь? Никакой я не папашка!

— Да? А выглядишь прямо так.

***

— Хён, а что дети едят? — спрашивает Чимин, находясь на кухне с Сокджином. Парень держит Чувона за ручку.

— Ну вообще каши разные, мясо, да много что, в принципе, — старший пожимает плечами.

— Что ж, сформулирую вопрос по-другому: что едят дети из того, что есть у нас?

— В ящике были крупы. Посмотри что-нибудь.

— Ты такой молодец! Откуда столько знаешь про детей?

Хён сглатывает, а после отвечает:

— У меня был сын. Ходил в детский сад, готовился к школе. Потом все по классике: заразился и превратился в зомби.

— Прости, я не знал...

— Ничего страшного, — Джин улыбается, — я скучаю по нему. Очень. Но с каждым днем я стараюсь отпустить это. Я ведь ничего не мог с этим поделать. К тому же, у меня есть вы и у меня появился смысл заботиться о ком-то ещё...

— Эта боль... Она навсегда останется с нами.

— Да, ты прав. Но наши родные живы, пока дышит мой сын, я не теряю надежды встретиться с ним. Неважно, сколько придётся ждать, я буду верить, что вакцину все же изобретут. Хотя, честно говоря, я часто все же ловлю себя на мысли, что это все бесполезно. Надеяться.