Тотальный трындец или благодать для хорни?(18+)

Часть 3

Едва ли Чу Ваньнин мог встать.

Два яйца оказались снаружи, а Чу уже был на грани своих моральных сил. Он буквально понимал, где находился каждый изгиб его кишечника. Он не хотел чувствовать это, ему не нравилось, это было слишком мерзко, неправильно, стыдно...

Вопреки мыслям, член снова крепко стоял, прижимаясь к животу.

Чу Ваньнин себя ненавидел.

Глубоко медленно дыша, Юйхэн продолжил издеваться над своими внутренними установками, разрушая последние стены целомудрия желанием избавиться от боли. Одно за другим, яйца постепенно оказывались снаружи, с каждым следующим все меньше оставалось сил и надежды на облегчение.

Когда живот наконец принял почти привычный вид, Чу остановился, чтобы перевести дыхание.

Если когда он начал, то чувствовал лишь холод и брезгливость, то в тот момент ему уже было невыносимо жарко и неприемлемо хорошо. Дрожь удовольствия постоянно беспокоила, Чу не хотел мириться с тем, что его тело шло против него. Он позорно задыхался от желания кончить, но удовольствие остановилось на грани, никак не пересекая. Если бы не это, он справился бы намного быстрее.

Всему виной эта сладкая мерзость.

Последние яйца наконец покинули его задний проход, и Чу наконец попытался вдохнуть полной грудью. Но боль скрутила его снова, вынудив скулить и вздрагивать.

Член ныл уже чуть ли не сильнее всего тела.

Чу Ваньнину нужно было кончить.

Но он не мог! Никак не мог!

Внутренние противоречия разрывали буквально: навязанное удовольствие так и рвалось к своему логическому завершению, но сам Чу Ваньнин этого не хотел.

Это было не все? Если внутри остались другие... не связанные друг с другом, то как их достать? Или дело было не в этом?

Чу Ваньнин не хотел верить в пришедшую в голову мысль. С опаской Юйхэн протянул руку к члену, надеясь довести себя так, опровергнуть эту страшную догадку... Даже если это противоречило всему, во что он верил всю свою жизнь.

Из уретры торчала похожая полоска, а первое утолщение скрывалось внутри члена.

Чу Ваньнин расплакался навзрыд, не в силах справиться с ужасом и разочарованием, что его затопили.

Вытянуть... оттуда... Чу пробрал истерический смех, от которого стало только хуже. Их же должно было быть... так много, раз внутри так распирало. Как он мог... сделать такое и не сойти с ума? Ему больно! Это уже даже не болезненное возбуждение, это просто невыносимая боль!

Лучше бы он захлебнулся!

Тихие рыдания заполнили комнату. Чу Ваньнин не чувствовал в себе и капли сил, чтобы начать этот кошмар.

Может быть, если член опадет, будет не так больно? Это напряжение определенно только вредило. Но сколько времени ни проходило, Чу не ощущал никаких улучшений.

Уже стемнело, а его член стоял как ни в чем ни бывало!

Обессиленное тело лишь мелко подрагивало. Чу Ваньнин, часто дыша, протянул руку обратно, обхватывая ствол пальцами, несильно нажимая, чтобы понять, насколько большие яйца внутри. Стало чуть легче от мысли, что они лишь немного шире ленты, на которой держались, в то же время невыносимо тяжело от удовольствия, которому не было выхода.

Внутренне борясь с ужасом и стыдом, пока слезы застилали обзор, Чу потянул за полоску, пытаясь достать кладку.

— Ха-ах... — смущающие громкие звуки сопровождали дыхание, Чу Ваньнин закрыл глаза, роняя слезы на пол.

Его лицо было настолько горячим, что Чу казалось, что капли испарялись, едва касаясь досок.

Шарик за шариком, яйца медленно скользили вдоль члена Чу Ваньнина, доводя и без того невыносимые ощущения за грань того, что он мог стерпеть. Боль и удовольствие уже не различались, этого просто было слишком много. Всего.

Как бы Чу не пытался отвлечь себя от собственноручного издевательства над собой, ничего не работало, его разум все равно возвращался к мысленному прослеживанию пути каждого яйца от мочевого пузыря по уретре вдоль члена.

Лишь бы никого рядом не было.

Хоть бы кто-нибудь помог...

Он не справлялся самостоятельно, Чу Ваньнину не хватало ни сил, ни выдержки, это было выше всего, что мог вытерпеть бессмертный Бэйдоу. Удовольствие искрилось, выжигая нервы, казалось, Чу вполне мог умереть от этого.

Тихо взвыв, Чу Ваньнин попытался потянуть сильнее, надеясь, что либо потерял бы сознание, либо наконец избавился бы от яиц.

С пошлым хлюпом выскользнули последние из кладки, и Чу пустым взглядом наблюдал за тем, как из его члена сочилась густая смесь из зеленоватой слизи и спермы.

Последней мыслью было, что стоило поискать заклинания для стирания или запечатывания памяти.