dance lessons| уроки танцев

3 глава

Чимин не выглядит счастливым. Он рад видеть Юнги, как и всегда с тех пор, как они «подружились», рад видеть и курицу, но сам по себе рад как-то не очень.
- Эй, ты почему не сказал мне, что ваши соревнования уже закончились? – строго спрашивает Юнги, усаживаясь на пол. Чимин резко поднимает голову и удивлённо моргает.
- А откуда ты знаешь, хён? – он продолжает как-то по-дурацки хлопать глазами, и это мило, ну правда.
- Я знаю всё, - помедлив, отвечает Юнги со своим самым безразличным видом, но взгляд у него тёплый, и он сам об этом знает. – Так что?

Чимин вдруг внешне весь сдувается. Его взгляд устремлён точно в пол, а руки нервно теребят завязки штанов, и вот это Юнги уже совсем не нравится.

- Я проиграл, хён, - наконец выдавливает Чимин так обречённо, будто только что потерял всю свою семью. Юнги передёргивает. Он хорошо знает, что это за противный вид ситуации. Эта такая, когда нужно быть понимающим хёном и говорить добрые и успокаивающие слова. Юнги так не любит и не умеет, поэтому никто из его немногочисленных донсенов даже не пытается делиться с ним своими проблемами, к их же счастью. Но Чимин знает Юнги не так давно, а ещё Юнги пришёл к нему сам и даже с курицей, поэтому это должно было случиться.
- Ты занял второе место, - напоминает Юнги, с каждым словом переступая через себя. – Второе место – сомнительный проигрыш.
- Я ошибся три раза, а одна связка вышла у меня так коряво, как не выходила ещё никогда, - бормочет Чимин, словно стремясь добить самого себя. – Если бы не это, я бы выиграл, хён. Тем более ты так помог мне...
Юнги морщится. Он ненавидит нытьё, ненавидит это бесполезное самонакручивание, но и то, и другое не чуждо и ему самому. Правда, свои эмоции Юнги обычно держит при себе, и никому проблем они не доставляют.
- Второе место – это обидно, но не настолько плохо, чтобы сидеть тут и страдать, особенно когда к тебе пришёл хён с твоей любимой курочкой, - настаивает он, пододвигаясь поближе к Чимину и запуская пальцы в его мягкие волосы.

– Если ты собираешься сидеть тут и киснуть, я уйду, потому что ты раздул проблему из ничего. Юнги редко использует свои драгоценные пальцы, чтобы помассировать кому-то голову. Максимум в приступах невероятной доброты и максимум Чонгуку, потому что он милый ребёнок. Только вот Чонгук сразу отшатывается или просто кривится, а Чимин, напротив, льнёт под руку и жмурится от удовольствия. Юнги это как-то подкупает.
- Но ты сказал мне победить, - снова неуверенно пытается Чимин, но сразу же замолкает, когда Юнги легонько стукает его по щеке свободной рукой.
- Второе место – это тоже победа, - заверяет Юнги, хотя на самом деле совсем так не думает и обычно и сам парится в случае неудачи. – Ты обошёл одного паренька, которому помогал мой донсен, поэтому я не в обиде. И Чимин улыбается. Так тепло и с закрытыми глазами, и Юнги улыбается тоже, потому что не может иначе и всё равно никто не видит.
- Хён, ты знаешь, что ты совсем не умеешь успокаивать? – Чимин смеётся, так же легко и счастливо, как прежде, и это здорово, действительно здорово. Юнги дёргает его за волосы в наказание, но не спорит, потому что это как бы и так прописная истина.
- Ешь уже, - ворчливо приказывает он, решив, что сессия доброты на сегодня закончена. Чимин кивает и с явной неохотой отодвигается к коробкам с едой, но уже через пару минут вгрызается в птичье мясо с таким аппетитом, что Юнги не сомневается, что сделал правильный выбор. Если Чонгук ест жадно, но аккуратно, всегда держа под рукой пару влажных или обыкновенных бумажных салфеток, то Чимин ест жадно и неряшливо. В процессе поглощения самого первого кусочка он ухитряется измазать себе все губы, жертвами второго становятся щёки и подбородок. Когда третий выпадает из его жирных рук на пол, Чимин издаёт вопль раненого зверя, и Юнги с усмешкой пододвигает к нему свою порцию, хоть и не ел ничего с самого утра. Ему настолько не жалко, что даже странно. Когда в коробках остаются только самые мелкие крошки, Чимин вытягивает ноги и откидывается на отставленные за спину руки со счастливым вздохом. Юнги прикусывает непишущий кончик ручки и улыбается краешком рта, потому что этот идиот обляпал всю майку и изгадил пол.
- Хён, - тянет Чимин, придвигаясь поближе, - было так здорово, когда ты вот так вот делал. Он ложится на бок, тычет лбом в руку Юнги и смотрит с предвкушением. - Ты же не щенок, - хмыкает Юнги, немного удивлённый, однако, такой прямотой. Этого ему ещё не хватало. Но Чимин надувает губы и действительно становится очень похожим на побитого щенка, поэтому Юнги сдаётся и легонько проводит рукой по его волосам. Чимин жмурится и тянется за прикосновением, и Юнги аж противно от того, как им обоим это нравится. Потом Чимин устраивается наиболее удобным для себя образом, обвыкается и принимается рассказывать о том, что остальная группа не пожелала возвращаться к старому времени, предоставив ему окно в два часа, что менеджер со второй работы слишком жестокий, и о прочей ерунде вроде реакции его кошки на новый корм. Юнги, конечно же, всё равно, но голос у Чимина очень приятный и успокаивающий. Юнги ведёт пальцами от макушки до уха Чимина с лёгким нажимом и мысленно спрашивает самого себя, что же он творит со своей жизнью. Мин Юнги спит до трёх, не слишком жалует людей в принципе и выбирается куда-то только по острой нужде или стараниями Намджуна или Чонгука. Существование Пак Чимина идёт вразрез с его жизненными принципами, но это первый и единственный случай, когда кто-то побеждает принципы Мин Юнги, а не наоборот. Поэтому Юнги скидывает три вызова от Тэхёна подряд, а после хосокова вообще выключает звук и честно пытается уловить суть в том бесконечном потоке информации, что обрушивает на него Чимин, но вскоре сдаётся. Юнги вообще отвратительный слушатель, особенно если ему неинтересно, но Чимин, кажется, даже не замечает.
- Хён, а почему ты ничего не рассказываешь? – интересуется Чимин, когда Юнги уже совсем расслабляется и никак не ожидает подвоха.
- И что же ты хочешь узнать? – щурится Юнги. Куда больше, чем слушать, он не любит говорить, в особенности о себе.
- Всё, - Чимин перекатывается на живот, позаботившись, однако, о том, чтобы рука Юнги легко доставала до его головы, и выжидающе смотрит.
- Нет, - после непродолжительной паузы произносит Юнги, и Чимин каким-то образом чувствует, что в этот раз его грязные приёмчики не сработают, и только тяжело вздыхает.
- А мне хотелось бы узнать о тебе побольше, - бормочет он, возвращаясь к своему прежнему положению. Юнги безразлично пожимает плечами и силой заставляет голову Чимина замереть на месте для собственного удобства. Юнги думает, что Чимин очень простой. Даже слишком простой, а ещё глупый, потому что доверяется не пойми кому уж слишком быстро. Но этот не пойми кто – Юнги, а Юнги безвреден, если его не злить, поэтому, пожалуй, всё в порядке. Юнги проверяет время и протягивает свой телефон Чимину, потому что это уже почти время уходить, но тот протестующе стонет, отмахиваясь. В такие моменты Чимин жутко походит на Чонгука, лишь с той разницей, что у Чонгука полно своих мамок, поэтому до него Юнги и дела нет, а у Чимина нет никого, и Юнги становиться для него мамкой очень не хочется. Но ещё немного, и Чимин опоздает на работу к своему ужасному менеджеру и за это получит сполна, поэтому Юнги отпихивает его и встаёт на ноги. Чимин ноет, что не выспался и очень устал, но быстро сдаётся и послушно уходит умываться. На протяжении всей дороги до метро Чимин по своей воле делает Юнги ответный массаж руки и улыбается. Этим вечером Юнги приходится тащиться в студию, потому что Намджун настаивает на немедленной записи. В крошечной комнатке на полу сидят все, кроме Чонгука, которого, по словам уже нехило развеселившегося Тэхёна, мама не пустила, и Юнги быстро забивается в угол к Сокджину, чтобы лишний раз не раздражаться.