Азартный игрок

IX

Начал игру — доигрывай до конца.

Вся жизнь — одна большая игра, а люди — лишь пешки в руках других людей. Сильные управляют слабыми, слабые подчиняются сильным. Это нерушимая система с прогнившими внутренностями. Этакий механизм, который мы — люди — сами возвели как идиллию. Нам нравится жить по принципу пищевой цепи, в которой мы сами невольно оказываемся чьей-то добычей. А все почему? Потому что мы боимся сильных. Люди боятся быть растоптанными собственной системой. А система не щадит никого. Даже сильных. Риск упасть с престола есть всегда. Однако не каждый с этим считается, слепо веря в то, что сильные всегда выше слабых. Люди слишком наивны, когда дело касается силы. Чем больше денег — тем выше сила. Деньги есть, ума не надо, не так ли? Как бы там ни было, сильные всегда не учитывают одного.

Любая пешка может угрожать королю матом.

Сильные не боятся слабых, а потому и не задумываются, насколько же опасны люди, с которыми они играют. Это своего рода игра с самой судьбой: никогда не знаешь, насколько послушная и трусливая пешка окажется в твоих руках. Почти как русская рулетка. Один неверный выстрел, и все — ты труп. А волновало ли это кого-то вообще? Определённо нет. Иначе сильные не были бы сильными, а слабые давно бы никому не подчинялись.

Система несгибаема.

Именно поэтому раз начал эту игру — доигрывай до конца. Назад пути нет и никогда не будет. Жизнь не больше, чем игра, — в ней действуют определенные правила, которыми люди себя же заковали в кандалы: сильные — это короли, а слабые — пешки. Сильные подчиняют, слабые подчиняются.

Хван Хёнджину определённо нравилось играть и подчинять людей.

Он играл и подчинял, давал надежду и тут же забирал. Сеял отчаяние в людях. И дело было отнюдь не в каком-то жалком чувстве превосходства над другими или в осознании того, какая же сила таилась в его руках — способная по щелчку пальца разрушать жизни людей, оставляя после них лишь горстку пепла, сдуваемую ветром. Хёнджину нравилось играть на струнах людских душ, дергать за правильные ниточки своих марионеток, шатая нервы, тем самым медленно уничтожая изнутри, приводя к медленной и мучительной смерти. Ему нравился тот азарт, что приносила каждая подобная игра.