К черту любовь •{Liskook}•

Часть 41

Я обхватываю живот руками и наклоняюсь вперед, пока голова не касается приборной панели. Это не то, что происходит в реальной жизни; это было похоже на какой-то специальный выпуск по телевизору, мыльная опера. Тот факт, что это происходило с моей лучшей подругой, казался немыслимым. Это все не по-настоящему. Я приезжала в больницу, и с ней все было в порядке, она сидела в постели, держа Соми на руках, ее волосы были совершенные и блестящими, уложенными до идеала, чтобы каждый мог войти и сказать: «О Боже мой! Не могу поверить, что у тебя только что родился ребенок!»

- Как малышка? - Спрашиваю Чона. - Соми?

​- С ней все хорошо, - говорит он. - Даже замечательно.

- Есть еще кое-что, - начинает он.

Господи, что?

- Им пришлось сделать ей экстренную гистерэктомию.

Меня пробирает дрожь. Проходит по всему телу и выходит из кончиков пальцев. Дженни была из большой корейской семьи. Ее мать смогла родить только троих, прежде чем врач сказал ей, что еще один убьет ее. С тех пор, как я себя помню, мать Дженни готовила ее к тому, чтобы у нее самой была большая семья, о которой она сама всегда мечтала. Ее старший брат, Джин, был холостяком. Он не собирался остепеняться, а ее сестра, Джиа, была лесбиянкой. Никто в семье не хотел разговаривать с Джией, которая жила в Нью-Йорке со своей спутницей и их тремя собаками-спасателями. «У нее даже нет родословной, - однажды сказала Дженни о собаках Джии. Она просто собирает всех дворняг». Этого никто не сказал, но было ясно - Джен станет той, кто понесет большой семейный факел. Если она проснётся, это раздавит ее.

Поскольку сегодня суббота, больница переполнена. Повсюду навещающие семьи, дети, крепко держащиеся за руки родителей. Я должна напомнить себе, что не все собрались здесь ради чего-то грустного. Рождались дети, удалялись камни в почках, спасались жизни. Чонгук хватает меня за руку и ведет по коридорам, к лифту, пока мы не оказываемся на пятом этаже. На этом этаже тихо и мрачно. Пытаюсь игнорировать панические мысли, которые приходят в голову, но они слишком громкие. Они отправили ее сюда умирать и попросили ее католическую семью привести священника.

Мы проходим мимо поста медсестер в палату в конце коридора. Я дышу ртом, боясь того, что эти запахи заставят меня почувствовать. «Беггиро» написано над дверью.