Волаглион. Мой господин

ГЛАВА 46

Слегка остываю, бродя по холодным коридорам. Аврора, к облегчению, не поплелась следом. Видимо, решила сдаться. Как теперь с Иларием общаться — я не знаю. Лучше пока отвлекусь. В идеале за бочкой виски, но во мне столько эмоций, что хочется применить их с пользой.

На Саре, скажем.

Включаю обаяние на полную мощность. У каждого человека свои способы очаровывать. У меня: легкая ироничная улыбка, приподнятые играющие плечи, яркая жестикуляция, плюс зачесанные волосы — так я похож на уверенного в себе героя гангстерских фильмов.

Захожу в спальню, ищу глазами Сару, а нахожу... да твою мать!

— Ты че здесь забыл? — злюсь я.

— Не перепало? — усмехается Виса.

Вампир не оборачивается, с головой в сундуке.

— Чего?

— Говорю: план по окучиванию госпожи прогорел? — Виса окидывает меня взглядом и копается дальше. Какой же он белый. Не лицо, а маска. — В какой-то затерянной Атлантиде сознания, я тобой, Рексик, восхищаюсь. Ты прямо не убиваемая бацилла, но клянусь: я найду от тебя лекарство.

Он рассматривает ржавый нож, белые шарфы и записную книжку.

— Где Сара?

— Внизу? — уточняет он, откидывая русый хвост. — Откуда мне знать?

— Ну а ей стоит знать, кто перерыл ее вещи.

Я собираюсь уходить. Дверь захлопывается перед носом.

— Остуди нервы, — фыркает Виса и щебечет: — Я даже сделаю тебе какой-нибудь подарок. Видишь? Я пытаюсь наладить с тобой отношения. И ты попробуй. Все для тебя, Рексик. О, знаешь, что тебе нужно? Я знаю!

И дает ржавый нож.

— Зачем он мне?

— Он тупой и страхолюдный, а подобное тянется к подобному.

— Слушай, — хватаю его за края распахнутой красной рубашки. — Я уже побил тебя сегодня. Побью еще раз. Будь уверен. И в этот раз сомневаюсь, что не убью!

Лицо Висы перекашивает. Малахитовые глаза обагряются, вспыхивают, словно фонарик, и я отшатываюсь.

Вокруг — темнота. Я ослеп?

— А теперь... отрежь, — голос льется карамельной симфонией.

Отрезать что? Чей это голос? Мой? Висы?

Сквозь серый дым просвечиваются очертания комнаты, я размахиваю руками, прогоняя туман и в один миг — прихожу в себя.

Твою мать!

Я спустил с себя штаны!

Стою с ножом и собираюсь отрезать себе член!

— Ах ты ублюдок! — натягиваю штаны и толкаю урода в грудь.

Кидаю нож в стену, но он вонзается в рамку на полке — с фотографией трех девочек, — и я отвлекаюсь от намерения задушить Вису. Черт... Сара меня прибьет.— Не забывайся, щеночек.

С его носа течет кровь. Он вытирает ее и со злостью смотрит на свои пальцы.

Любопытно, ему тяжело подчинить меня воле, потому что я призрак или потому что колдун? В любом случае он напросился. Бью Вису в морду, но промахиваюсь — он резко наклоняется, и я ударяю в деревянный столб кровати. Рычу от боли, держась за кулак. Ладонь, проткнутая Деркачом еще не зажила, а теперь и вторую руку чуть не сломал.

— Откуда фото? — едва слышно спрашивает Виса.

Я оборачиваюсь. Вампир подобрал фотографию Волаглиона и моего маленького отца, которая выпала из кармана.

— Не твое дело.

Собираюсь накинуться на него, но рука ужасно болит.

— Ошибаешься, — выговаривает он, сжимая губы до белезны. — Ты хоть знаешь кто это?

— А ты?

— Мой человек. — Виса разворачивает фотографию, тычет ей в лицо. — И спрашиваю снова. Откуда. Эта. Фотография?

— Волаглион — твой человек? Ты рехнулся? — смеюсь я.

— Это сейчас он Волаглион, — гаркает вампир. — А тогда его звали Алексом!

Нет! Нет! Нет!