Проснулся я от яркого света, который сочился из окна. Лезу головой под подушку. Душно и жарко. Пытаюсь сдёрнуть с себя одеяло. После третьей попытки у меня всё-таки получается сбросить эту проклятую вещь на пол и насладиться прохладой. Но не долгим было моё счастье. Около себя я обнаружил письмо, написанное корявым почерком.
«Доброе утро, братик. Прости меня за вчерашний инцидент. Сам не понимаю, что на меня нашло. Надеюсь, ты не сильно злишься на меня, ибо очень неудобно получилось. Самому как-то стыдно.
Я после школы иду к друзьям на репетицию. Вернусь поздно вечером. Завтрак и обед стоят в холодильнике. Ещё раз прости меня, братишка. Марк.»
Дочитываю письмо, мну листок и бросаю на пол, усыпанный множеством всякого барахла. И одежда, и тетради, и помятые листы, этикетки от шоколадок... Свалка — одним словом. Жарко. Снова. Встаю и иду к балкону. Нога жутко болит. Я морщусь, когда наступаю на что-то.
— Ай! Чтоб тебя, сраный мячик! Пинаю тот самый маленький мячик, который летит в книжную полку. Что-то задевает, и это с грохотом падает на пол. Треск стекла. Приглядываюсь и вижу рамку с треснувшим стеклом. Сеточка трещин закрывает часть фотографии. Я, мама, папа и только родившийся Марк. Оставляю фото на полу. Дойдя до балкона, распахиваю дверь полностью и ковыляю обратно в кровать. Плюхаюсь в постель, наслаждаясь свежестью утра. Неожиданно для себя засыпаю.
***
— Мать твою, Ахмад! — охрипший голос брата выводит меня из сновидений.
Что-то непонятно бурчу в подушку, пытаясь нащупать одеяло.
— Блять, Ахмад! Здесь морозилка! Нахрена ты открыл балкон?! — брат быстро закрыл дверь балкона и подлетел ко мне, укутывая в одеяло. — Ты весь горишь!
Марк выбегает из комнаты, ругаясь себе под нос. Я лишь тихо посапываю в кровати, время от времени вздрагивая.
Всё ещё покрывая меня трёхэтажным матом, он заходит со стаканом воды в руках и двумя таблетками. Аккуратно приподнимает мою голову и даёт эти таблетки, а после помогает их запить водой. Проглатываю всё и откидываюсь на подушку. Брат поглаживает меня по волосам, ласково смотря на меня.
— Ты же сказал, что придёшь вечером, — вспоминаю выброшенное письмо.
— Репетиция перенесли на три часа дня, — говорит он.
