Тонут города. А Я резалась в изумрудном городе. специально вхожу туда в час пик. открыла лезвие канцелярского ножа, не пытаясь скрыть звук и вонзила по рукам. Лезвие шатается по желтому футляру. Это было довольно шумно, но в городе не было никого.
Боль доходила аж до тошноты, я не останавливалась в нанесении себе царапин, пока не дойду до пучков крови и не начну терять сознание от вида крови, которую боялась. только тогда я обратно заматывала рукав, легонько устраняла пухлые выступы, старалась сделать это не больно и выходила на за территорию изумрудного города, сложив предварительно ножик в специальный пакетик и в карман своей бордовой толстовки, помыв руки от грязи и зайдя за пределы безопасности и тишины. дышать было нечем.
Положить руку на парту не представляется возможным. а в каком положении вообще можно было реализовать задуманное? Это неприятная боль не не не расслабляющая.
Как раздражают олени, входящие в город раньше меня. ужасное раздражение копится во мне в эквиваленте четырех уроков. слишком долгий перерыв, в следующий раз крови будет больше.
Где отдохнуть, расслабиться? Негде. места уже заняты. Места больше нет.
Все зимние олени слышали звук открытия ножа, и еще на уроке никто не отреагировал. Я тоже слышала все.
Стоя в месте изумрудного города, слышала диалог соседей. одна звонила в службу психологической помощи, Другая ее в этом поддерживала, а я все резалась и резалась, но крови было немного. Я успела его проглотить, а лезвие все расшатывалось, сильнее и больше болтаясь
Идя к бежевым стенам, услышала у батареи сплетни толстовок. опять осуждают тут, кто не пришел. есть только два развлечения.
Не смогла не взять канцелярский нож, врезалась в советском подъезде, серые пятиэтажки, камушки, Орнамент ступеней и зеленая полоса вдоль лестницы у мусоропровода под высоким узким подоконником, не политым увядшим цветком, резалась. резала руку свободного места, почти не было, а куртку снимать не хотелось. Я была словно наркоман у мусоропровода на серых ступеньках в сером подъезде и по-цвету не могла перестать это делать.
Придя обратно домой режу в закрытом туалете на этот раз ноги чуть выше щиколотки. глубоко не получается. Крови нет, нет времени, нет, ногой. ходить было больно и бегать. как я это люблю. со временем пошла делать растяжку- ничего. кидаю одежду, которую не надену до завтра, в шкаф. рукав лежит в теплом темном месте,с румяной кровью на обратной его стороне
Ложусь спать, свернувшись калачиком, словно бы голышом. чувствую себя оленем раненым, побитым, валяющимся тельцем оленем. раненый подбитый зверь. "Я никого не люблю,кроме цикады. никого не люблю, кроме порезов. когда я режусь, чувствую себя самым счастливым человеком на планете"- успела подумать я, прежде чем погрузилась в не глубокий сон. на меня сегодня не хватит/с тебя на сегодня Хватит. Не хватит. Заснула лишь на следующий день день
