Амала Дубей.

Киран.

Ресницы тяжелели с каждой секундой, пытаясь прикрыть раскрасневшиеся от слёз глаза, но спать совсем не хотелось. К мокрым щекам прилипли пряди растрёпанных волос, предательски попадая в нос, рот или в те же самые глаза, куда угодно, лишь бы мешать и заставлять злится ещё больше. Сердце, теперь больше похожее на кусок стекла, с каждым ударом выплёскивало яд по венам, после билось о рёбра и обезвоживалось от потери, медленно сходя на нет. Почему близкие люди, как единственные лучи света в кромешной тьме, покидают эту жизнь так быстро? Без прощальных слов, крепких объятий и лучезарной улыбки? Уходят болезненно, незаметно, ужасно и совершенно неожиданно.

Почему жизнь так жестока?

Что я сделала не так?

Ряд банальных вопросов гуляет по опустошённой голове, занимая всё пространство собой. Амала обвиняет себя в смерти любимого младшего брата, находя самые простые оправдания: не уследила, упустила, позволила. Она рыдала, не пытаясь успокоить себя, давала слезам литься из глаз, а щекам становиться всё более мокрыми.

Киран погиб сегодня. Ритуальное убийство.

Басу убила бы, если б знала, кто это сделал. Конечно, можно было всё скинуть на Амрита, который всю жизнь практиковался в этом, а сейчас находится первым в ряду подозреваемых. Но только она думала, что тот мог быть виновен, как сердце начинало протестовать. Оно чувствовало, что это был не он, что не посмел бы огорчить и так беспощадно расправится с одним из великой семьи Басу, что не заставил бы сохнуть её глазные яблоки от столь обильной потери жидкости. Но вопрос тогда остаётся открытым, совершенно не находя ответа.

Она готова убить существо, сумевшее коснуться её брата. Всадит чёртов кинжал так глубоко, что тот пройдёт на сквозь, перережет глотку или ампутирует конечности, заставив подохнуть от потери крови. Образует мучительные раны, чтобы передать всю боль, которую сейчас испытывает её душа. Пусть из-за семейного наследства будет смотреть на растерзанное тело в кошмарах и бороться с ним наяву. Плевать, лишь бы страдал до бесконечности долго.

Но всё это Амала сделает завтра. Сейчас нужно осмыслить, понять, смирится. Попытается усмирить клокочущую ярость, чтобы не разорвать к чертям простынь, плотно сжатую между пальцев. Пережить тоску, пока не вскрылась, кухонным ножом вырезав себя вместо виновника.