Вифлеемская звезда

IV

Бог есть любовь.

1-е послание Иоанна 4:8

Крики посреди ночи. Он сразу же встрепенулся под одеялом и начал не на шутку пугаться. "Что это за звуки?" – проносилось в голове Колязина, была похоже на завывание. Вопль повторился, он прижался к стене. "Это чьё-то стенание. Призрак?" – мало ли что мелькало в тот момент. Проснулась и Елена, она, ничего не сказав, начала трепетать и плакать, послышался грохот и раздался неистово заунывный плач. Сергею показалось, что этот вой доноситься из зала. Он не сразу решился пойти, мало ли что? Да и себе дороже. Он слушал то плач сестры, то леденящие душу стенание, содрогался, и уже чуть ли не начал встречать ангелов, как среди пронзительного вопля раздались невнятные слова. Речь. До боли знакомая. Тут Сергей насторожился, он не хотел, боялся, что его опасения подтвердятся. В струе душераздирающих звуков он сумел выловить тот, который так был не желаем сейчас.

Это были вопли матери.

Сергей мгновенно вскочил с кровати и стремглав понёсся к двери, не замечая кромешной темноты.

Зал. Она там. Вой стал громче. У входа Сергей сбавил ход и в предчувствии недоброго заглянул внутрь, но там такая же смольная тьма. Лишь одинокий фонарь подъезда противоположного дома просачивался своим холодно-медовым светом сквозь жалюзи и тюлевые занавески. На полу что-то шевелилось, рядом валялся перевёрнутый телефон, который по периметру обзавёлся голубоватой коронкой прямоугольной формы. Там в стенаниях лежала Алёна Витальевна. Сын замер и снова его насквозь пробил отчаянный крик. "Что же, как же?" – только обрывки, и ничего дельного не мог выдать сейчас его мозг. Он подошёл ближе и стал от тихого к громкому повторять:

–Мама, мама. Что случилось? Мама! Что с тобой!? Мама!! МАМА!!!

Никакого ответа и в следующем неистовом порыве Колязин едва лишь догадался броситься к стене, и комната озарилась светом.

На полу в согнутой позе, как солдат, корчащийся от боли, распласталась Алёна Витальевна. О! Страшна была её гримаса, сын даже попятился назад от увиденного ужаса. На месте глаз текло что-то мокрое, растянутый рот изображал что-то наподобие улыбки, но эта улыбка была настолько мерзкой и отталкивающей, что хотелось выключить свет. Такой свою мать Сергей ещё никогда не видел. Она громко хлюпала и ревела, беззвучно открывая рот, и только после нескольких конвульсивных попыток, оттуда вылетал гробовой рёв. Сергей сел на колени возле матери и в отчаянии принялся повторять то же, что и в прошлый раз. Он боялся к ней прикоснуться, она закрыла лицо руками. Сергей заметил лежащий на полу телефон и поднял его, экран был разбит. Пятнадцать минут шестого. Принятый вызов, всего три с половиной минуты с неизвестного номера. Абсолютная непонятность и смятение.