Мурчание кота

Глава 8. Сумерский снег

🐾🐾🐾

Будем гладить всех мурчащих,
Тёплых, сонных, настоящих,
Запуская руки в меховые животы.
Переменчивы все вещи
В странном мире человечьем.
Постоянны мягкие мурчащие коты.
(Flёur — Тёплые коты)

Сон будто рукой сняло. Какао остывал в нетронутых чашках. Главную свою функцию он уже выполнил, украсив дом уютом и спокойствием. Свечи редко трещали. Где-то в далекой комнате спал кот в теле человека. Изумруды и рубины столкнулись, образуя какую-то свою, особую химию. Пальцы нежно почесывали спинку кота, массировали головку, гладили кончики ушей и розовые подушечки лап. Зверек вибрировал, прижимаясь к крепкой мужской груди всем телом. Он неотрывно смотрел на хозяина дома.

— Мне жаль. Я такой идиот, Кавех... — шептал Хайтам. Ему впервые в жизни предстояло извиняться. Открыто. Честно. Прежде он никогда не делал ничего подобного, так как всегда оставался прав. По крайней мере, ученый убежден в этом. Но сегодня ему и правда невероятно стыдно. — Ты ждал меня завтра, на Рождество, да? — кот чуть приподнял голову, согласно качнув ею, после вновь прижался к теплому телу друга. — Ты решил превратить гостиную во что-то прекрасное, — пробежался глазами Хайтам по деталям интерьера. — Заказал еды, даже елку достал. Неужели ее и правда отправили тебе из Мондштадта?

Каве отвел вязкий, точно плавящийся воск, взгляд. Он действительно очень давно занимался добычей этой елки. Пришлось пройти огонь, воду, да медные трубы, чтобы получить согласие Итэра на выполнение данного задания. И, бессовестно пользуясь услугами и связями Путешественника, архитектор все же сумел привезти и рождественское дерево из Мондштадта, и украшения из Ли Юэ, и фейерверки из Инадзумы, о коих теперь рассказать не мог.

— Я хотел порадовать тебя. Ведь ты так долго находился в пустыне, в работе, совершенно забыл о том, что есть другая жизнь... — мурчал кот, снова поднимая глаза на аль-Хайтама.

— Кавех-Кавех... — ученый перебирал шелковые шерстинки. — Ты ведь знаешь, что я не люблю праздники.

Каве потупил взгляд. Он знал. При знакомстве слышал эту историю, но все равно отчаянно желал подарить долю волшебства своему соседу... своему другу. Пожалуй, лучшему и единственному.

Грудь секретаря качнулась. Мужчина, закусывая внутреннюю сторону губы, отвернулся. Пальцы продолжали ласкать шубку, пока мозги неистово кипели. Изумруды глаз оглядывали новые витражи, диваны, ковер, новую кухню и обои. Он искренне любовался сверкающим древом, и уголки губ дрожали, поднимаясь. Хайтам подал голос: