Полые Кости

ИНТЕРМЕДИЯ. МОСТ.

Валли хорошо помнила дни появления каждого из ее подопечных в Центре. Ты не забываешь своих детей. МОИ производили впечатление с первой секунды. Валли помнила себя восемь лет назад, девять лет назад, совсем девчонка. Девчонка, у которой на руках был разваливающийся Центр — памятник архитектуры, медленно дрейфовавший к катастрофе. Ворчливый домовой. И тотальное разочарование в организации, которую она ранее боготворила. К которой принадлежала по праву рождения.

Может быть, то, что с ней случились МОИ, позволило ей изменить мнение. Или изменить что-то. С этими детьми она каждый день меняла мир чуточку больше.

Появление Саши она помнила прекрасно, потому что оно было последним. Ее Сашенька в свои тонкие изящные пятнадцать была скорее похожа на принцессу фей, но никак не на жертву пожара. Только конвоировали принцессу фей два взрослых зрячих и будто опасались ее, были даже рады возможности наконец оказаться от прелестной по всем параметрам девочки подальше. Потом Валли узнала, что Саша Озерская в своем состоянии «нечего терять» убийственна и ядовита, что девочка начисто лишена какого-либо страха, что бросается, не думая. Что язык у нее острый и что если она очень захочет, то даже находиться с ней в одном помещении будет тошно. Валли к тому моменту уже воспитывала двоих буйных мальчишек и думала, что девочка в этой истории будет прекрасной переменой. Ничего она тогда не знала. Валли помнила, что первое время Саша ее почти пугала. Девчонка не плакала. И не улыбалась. Всеми силами демонстрировала свое нежелание иметь хоть какое-то отношение к Центрам.

Дочка предателя — ее отец отвернулся от зрячих неприлично давно, и вот его нет, а дочь осталась. Среди ненавистных зрячих, потому что ей было некуда больше деться. Валли думала о том, что может быть отношение отца Саши имело под собой основания. Ее перекидывали между Центрами, не желая принимать «отпрыска предателя» ни в одном из них, но разве несла она ответственность за выбор, который сделали задолго до ее рождения? Саша огрызалась на любые попытки говорить с ней, рычала волчком, напоминая Марка. Еще больше Валли пугало то, как на нее реагировал упомянутый Марк, Валли столько раз видела их катающимися по полу, единым взбешенным клубком, что потеряла этим событиям счет. Когда тональность сменилась и переместилась за закрытые двери комнат, Валли ограничилась тем, что собрала их всех, включая Грина, в кучку, и еще раз, на всякий случай, прочитала им лекцию о разумном и безопасном поведении. И поклялась себе в это дело больше не лезть до тех пор, пока оно не ставит под угрозу их благополучие или благополучие Центра. Валли всегда держала руку на пульсе. Валли прекрасно осознавала, что вынужденная изоляция, которой подвергаются дети Центров, накладывала отпечаток. Она сама была таким ребенком. Вот только ее отец был руководителем Центра тоже. Вот только у нее вообще был отец. Валли же достались сироты, погорельцы и просто удивительные дети, которые сами по какой-то причине пожгли за собой мосты.