Хуже самой черной беды только ее серое предчувствие. Невидимый предвестник. Когда до этого ослепительно белый, снежный день затягивается серым, будто полинялая тряпка, полотном. Не беда, нет. Только радикальное ощущение того, что что-то идет не так. Картина мира расплывается, и все то, что раньше казалось нейтральным, беспристрастным, вдруг окрашивается во все оттенки слова «опасность.» И будто кричит.
Беги.
Но двери были закрыты. И бежать было некуда.
Мятежный и Грин успели закончить с первым этажом – все еще без единой зацепки. Ничего, что могло хотя бы отдаленно напомнить что-то значимое, ничего, что могло бы им помочь. По плану здания они знали: на втором этаже все самое главное. Спальня хозяина. Спальня Веры. И даже кабинет. Все дороги вели туда, так или иначе. Но чувство нарастающей тревоги. Разочарования. Оно уже поселилось плотно, сразу где-то в костях. И не давало покоя.
А что, если не найдем? А если он не держит нужных вещей дома? А как будем выбираться?
Мир Грина окрасился в серый ровно в ту секунду, как они закончили обыск этажа и сделали шаг в направлении лестницы. Будто полумертвый голос шепнул на ухо: «Беги». И бросил на произвол судьбы, стараясь спастись самостоятельно. Будто мертвых могло еще хоть что-то напугать. Ассоциации с мертвецами, конечно, тревожили. Не в доме Виктора. Не здесь. Не сейчас.
– Марк, постой, – Грин поднял руку в запрещающем жесте, и все в мире было невероятно медленным. Сколько тысячелетий может уйти на то, чтобы поднять руку? Он не был живым человеком, был будто окаменевшим ящером, и любое движение давалось с трудом. Одну тяжелую каменную лапу можно было переставлять долгие десять лет.
Мятежный собирался поставить ногу на лестницу, обернулся на него с искренним беспокойством, и Грин как-то нелепо, неуместно про себя отметил: И если я вижу его лицо в последний раз, вот с таким выражением, то..
Не время прощаться.
Нога коснулась ступени, и помещение пришло в движение. Зашептало. Заволновалось. Комната будто стала объемнее, огромное и без того пространство с массивной мебелью стало еще больше.
Сначала ворвалось зловоние. Тот, кто хоть раз имело дело с бесами, – особенно с теми, кто был какой-то формой мертвеца, – прекрасно узнал бы этот запах из тысячи.
ВЫ ЧИТАЕТЕ
Полые Кости
FantasyСаша Озерская и другие сотрудники Центра находятся меж двух огней.Здравый смысл говорит, что Таню нужно уберечь, а московское начальство утверждает, что Таню нужно выдать как повинную в смерти Яги. Главным же вопросом остается: Кто такая Таня? Или ч...
