Андреналин|Лиза Ира|

7

Рокси лежит рядом с Лизой и смотрит ей в затылок. Как бы ей хотелось хоть раз побывать в её голове, но чем старше Лиза, тем нереальней это становится. Раньше Рокси хоть что-то чувствовала, хоть что-то могла понять: когда Лиза злится, когда раздражена; она могла прочитать её поверхностные мысли, но с годами возможность это делать таяла на глазах.
Рокси было спокойно, когда Лиза была ребёнком. Когда была подростком. Это всё напоминало какую-то игру в дочки-матери. Но сейчас она взрослая девушка. Девушка, которая способна принимать решения. Решения, о которых Рокси может и не догадываться, так как лишена уже такой возможности.
Это странно, разве нет? Демоны-паразиты могут читать мысли. Они могут это делать с любым человеком. Но не просто же так Лиза привлекла к себе внимание? Нет, не просто.
Рокси не та, кому рассказали бы о том, почему Лиза и не та, кому бы доверили планы на неё.
Рокси просто демон, который был её нянькой, потому что она сама вызвалась на эту роль.
Шесть лет назад
Рокси сидит на кушетке в больнице и болтает ногами. Напротив неё толпятся люди и что-то жарко обсуждают. Они такие громкие, явно на взводе. Среди этих людей ординаторы, хирург, и самая громкая среди них — женщина лет сорока.
На лице этой женщины наложены хирургические пластыри, ещё свежие отёки под глазами и раздута нижняя губа. Но в каком бы состоянии ни было её лицо, это не мешает ей кричать на тех людей, что почти окружили её.
Рокси не интересует эта женщина, её внимание приковано к маленькому человечку, что сидит на кушетке в трёх метрах от неё и улыбается.
Светловолосая девочка, похожая на маленького ангелочка. Её голубые глаза так блестят, что даже на расстоянии трёх метров Рокси видит их небесный оттенок.
Взрослые такие громкие, но кажется, что этот ребёнок их вообще не слышит. Кажется, что эта девочка где-то вообще не здесь.
Разве может ребёнок лет десяти-двенадцати улыбаться, когда на лбу большая шишка, а над бровью недавно поработал пластический хирург?
— И что же в тебе такого особенного, малявка, — тихо себе под нос произносит Рокси, спрыгивая с кушетки.
Её шаги размеренные. Она идет медленно, так, будто её кто-то видит; так, будто она может спугнуть этого ребёнка.
Это её первое задание. Первое задание, которое приведёт Рокси к цели, приведёт к ней так быстро, как никого и никогда до неё. Всего четыре года, и она передаст эту девочку, уже готовую и согласную на всё, в руки госпожи.
Четыре года — ничто по сравнению с вечностью, будучи демоном-искусителем. Она будет той, кто поистине может управлять людьми; той, кто сможет появляться в человеческом обличии и хоть иногда наслаждаться радостями, что дозволены человеку.
— Привет, маленькая леди, — с улыбкой в голосе произносит Рокси, присаживаясь на корточки напротив девочки. — Я Рокси, — она протягивает руку, но ребёнок, болтая ножками, продолжает улыбаться и смотреть куда-то перед собой. Рокси ухмыляется, — привет, Рокси, я Лиза, приятно познакомится, — она сама себе жмёт руку. — В общем, мы подружимся.
Рокси встаёт и усаживается рядом с Лизой на кушетку. Возвышаясь над ней, она может разглядеть её личико и голову, а точнее блондинистые волосы, в которых всё ещё видна запекшаяся кровь.
— Не то чтобы я любила детей, — продолжает разговаривать сама с собой Рокси, — по правде говоря, — она переходит на шёпот и наклоняется к уху Лизф, — я вообще детей терпеть не могу. Но, — она, улыбаясь, выпрямляется и взмахивает рукой так, будто Лиза на неё сейчас в удивлении посмотрела, — ради тебя я сделаю исключение. Да и к тому же ты не выглядишь раздражающей. Сидишь, улыбаешься. Я вижу ты где-то там себе на уме. Открыть тебе секрет, Лиз? — Рокси опускает на неё взгляд, но лицо девочки не изменилось. — Ладно, так и быть, скажу. Я демон. Всего три года. Начинающий. Ты удивлена? Напугана? Ой, да брось, — Рокси начинает смеяться и снова отмахивается, — я не кусаюсь. Блин, — с лица Рокси пропадает улыбка. — Скучно.
Она тяжело вздыхает, и хотела было повернуться к взрослым, как вдруг Лиза поднимает голову и смотрит на неё. Рокси замирает. Нет, Лиза не смотрит на неё, она смотрит сквозь неё, но на лице девочки нет уже улыбки.
Рокси так привыкла быть никем не замеченной, да и вообще к одиночеству, что от подобного движения в её сторону собственное тело будто парализует. Она не дышит до тех пор, пока Лиза не хмыкает и не отворачивается.
— Блять, — с облегчением выдыхает Рокси. Ей показалось. Она хотела было перекреститься, но вспомнила, что это не актуально.
— Лиза, вставай, мы уходим! — командует женщина, что только что перестала кричать на врачей. — От вас ничего не добиться! Я найму адвоката! — обращается она снова к доктору.
— Миссис Андрияненко, в этом нет необходимости. Мы сделали всё, что мо… — снова повторяет врач фразу, которую Рокси слышит уже третий раз за последние полчаса, но женщина перебивает его.
— Я это уже слышала! Я не верю! Лиза, мы уходим! — Она берёт девочку за руку и чуть ли не стаскивает с кушетки. — С тобой всё хорошо, милая? — наконец она обращает внимание на дочь, присаживаясь напротив неё на корточки.
— Миссис Андрияненко, простите, что я… — начинает молодая женщина. — Девочке стоит провериться у психолога, всё-таки подобные…
— Я сама разберусь! — грубо отвечает миссис Андрияненко и встаёт на ноги. — Вы все бесполезны!
Она тянет Лизу за руку, и та быстрыми шагами семенит за мамой, которая идёт к выходу. А Рокси, насвистывая мелодию любимой песенки себе под нос, идёт за ними.
***
Рокси уже две недели вертится вокруг маленькой Лизы, и ей уже надоело. Она понимает, что переоценила свои силы. Находиться рядом с ребёнком всё своё время не просто скучно, а просто нереально утомительно. И ладно, если бы этот ребёнок чем-то занимался. Но нет, Лиза просто лежит целыми днями на кровати и смотрит в потолок.
Она пытается иногда прочитать мысли Лизы. Девочка думает о цветах. Чаще она думает о красном и синем. Иногда Лиза просто лежит и считает. Иногда отсчитывает секунды, повторяет таблицу умножения. А иногда в её голове как будто пустота.
Да и не только в голове. Эмоции… Рокси не может распознать её эмоции.
Рокси всё это кажется странным, и была бы её воля, она бы спросила Лизу, что, блин, с ней не так? Но для этого у неё есть мать, которая всё-таки решилась отвести маленькую девочку к психологу.
После первого посещения доктор понял, что у Лизы стресс, а Рокси поняла, что доктор — дебил.
Это не стресс, и если бы все люди не привыкли сваливать всё вечно на него, то они могли бы повлиять вовремя на психическое состояние того, кто в этом реально нуждается, но смирившись с этим… «диагнозом», меры приняты соответствующие.
Рокси это на руку.
— Блин, как же скучно, — ноет Рокси, лёжа на кровати рядом с Лизой. — Давай хоть что-то поделай, а я тебе помогу получить от этого кайф?
Лиза тяжело вздыхает, потом достаёт мобильник из кармана шорт и смотрит, по мнению Рокси, на время.
Она смотрит долго на дисплей телефона, где просто голубой фон без картинок и огромные цифры.
— Давай что-то поделаем, ну пожалуйста, — стонет Рокси той на ухо. — Я понимаю, ты мелкая и понятия о развлечениях у нас разные, но хоть что-то-о-о, — Рокси закрывает ладонями лицо, а потом оттягивает кожу на щеках вниз, издавая громкий скулёж.
Потом она чувствует движение на кровати: Лиза встала. Рокси идёт за ней вниз.
Вот они стоят в гараже и вместе смотрят на новый велосипед, который недавно купила миссис Андрияненко.
— Зашибись. Я не побегу рядом! — восклицает черноволосая девушка, но Лиза подходит к велосипеду, берёт его за руль и везёт к воротам гаража. Потом, придерживая, нажимает кнопку, после чего ворота поднимаются. — Я подожду тебя тут, развлекайся без меня.
Рокси выходит вслед за Лизой и останавливается на тротуаре, в то время как девочка, забираясь на велик, уезжает по свободной от машин дороге.
Рокси идёт медленно по тротуару, рассматривая аккуратно подстриженные лужайки соседей. Все газоны выглядят так ухожено, что Рокси даже иногда ловит себя на мысли, что могла бы там поваляться. Просто зайти на чью-то лужайку и лечь.
В отличие от лужаек соседей, газон у дома Лизы совсем не подстрижен. Он выделяется своей пестротой из-за сорняков. Маме Лизы совсем не до этого.
А может быть, газонокосилкой умел управлять только мистер Андричненко. Не то чтобы Рокси волновала лужайка Лизы, просто реально — тут не о чем даже подумать. Всё такое вокруг идеальное, как из сериала про домохозяек или из фильмов, где показывают образцовые загородные домики с газонами, как из рекламы. Реклама, фильмы, домохозяйки…
Рокси слышит визг от тормозов машины где-то впереди. Ей не видно источник звука, потому что впереди неё покатый спуск.
Она прибавляет шаг и, оказываясь на месте, где дорога уходит вниз, останавливается.
Легковая машина стоит на газоне, дверь у неё нараспашку и, видимо, водитель этой самой машины сейчас суетится, сидя на коленях рядом с девочкой, что лежит на дороге в метре от своего велосипеда.
Рокси бежит вперёд и, достигая места, где машина только что чуть не сбила её подопечную, замирает как окаменевшая.
Ей не надо подходить ещё ближе, чтобы увидеть лежащую на асфальте Лизу, у которой на лице блаженная широкая улыбка.
Мужчина спрашивает у девочки, цела ли она, спрашивает снова и снова, но когда всё-таки до него доходит, что Лиза цела, начинает ругаться на то, что та не смотрит по сторонам.
Рокси видела много чего, но она хочет отдать Лизе должное: той удалось её удивить. Рокси невольно тоже улыбается.
— Ты ненормальная? Вставай давай! Где ты живёшь?!
Рокси приближается к мужчине и, вставая к нему вплотную, подносит руки к его голове.
Она сама не смотрела по сторонам. И куда только родители смотрят? Может быть, мне плюнуть на неё и просто уехать. Она цела, что мне будет? Разве можно так, а если мне потом что-то предъявят? Нет, надо её поднять и отвести к родителям. Да, а то ведь мне потом это боком может обернуться, на мне и так ДТП уже висит.
Рокси вылавливает из этого потока то, что ей нужно, а потом с лёгкой ухмылкой шепчет:
— Это займёт время. Я могу уехать. Она цела, вон лежит улыбается. Точно, поеду я отсюда. Только время зря потерял. Мне ничего не будет, на ней ни царапинки!
Мужчина хмурится, а потом делает отмашку в сторону Лизы и идёт к своей машине.
Рокси подходит к Лизе, что уже закрыла глаза и разлеглась звездой на асфальте, и легла рядом. Она чувствует, что у той болит колено, чувствует эйфорию, которая исходит от неё. Чувствует то, как Лиза смакует этот момент в своей голове — эмоцию страха — снова и снова.
— Ты ненормальная, — усмехается Рокси и тоже закрывает глаза.
***
Рокси стоит рядом с Лизой на дороге, а точнее на месте, где начинается спуск вниз.
Впереди перекрёсток, и если посмотреть по обе стороны, то можно увидеть машины, которые показываются из-за крайних домов, а потом едут в сторону перекрёстка.
А точнее, можно предугадать время, когда они будут на перекрёстке — секунд сорок. Где-то сорок секунд надо, чтобы быть в этот момент там.
Здесь редкий поток, поэтому автомобиль проезжает где-то раз в три-пять минут.
Рокси впервые ловит мысли Лизы, которые имеют какой-то смысл. Лиза считает. Она считает секунды. От места, где машина показывается из-за дома, до перекрёстка.
Сорок или сорок пять секунд. В основном они едут с одинаковой скоростью. Уже пятая машина, которая преодолевает этот отрезок за сорок — сорок три секунды.
— Готова признать, ты меня немного пугаешь. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. — На лице Рокси ухмылка, она хотела было положить ладонь Лизе на плечо, но вспомнила, что трогать не имеет возможности.
— Тридцать семь, сорок три, — говорит Лиза и садится на велик. Она смотрит на дом, откуда должна выехать машина, а Рокси в этот момент быстро сбегает вниз. Она сможет же помочь, если вдруг что-то пойдёт не так?
Лиза смотрит на часы на своём запястье, а потом снова на дом.
— Тридцать семь, сорок три, — тихо говорит девочка себе под нос, а после видит автомобиль и давит на педаль.
Лиза смотрит прямо перед собой на перекрёсток, на машину, что приближается к нему.
Ей не надо крутить педали, лишь расслабить ноги, провожать обороты и ни в коем случае не потерять опору.
Она снова смотрит на перекрёсток, потом на машину и считает тихо себе под нос:
— Двенадцать… тринадцать…
Велосипед разгоняется и уже летит вниз на скорости, гораздо быстрей скорости машины.
— Двадцать пять… — взгляд Лизы мечется между перекрёстком и машиной, — двадцать семь…
Зрачки Лизы расширились так, что голубой радужки почти не видно. В кровь происходит выброс адреналина, сердце бешено колотится в груди, грозясь выскочить. По барабанным перепонкам долбит набатом.
— Тридцать, тридцать один, — шепчет она под нос, а глаза судорожно продолжаются метаться машина-перекрёсток, машина-перекресток… — Тридцать три…
Тело бросает в жар, а после тут же в холод: Лиза видит, что машина уже почти у перекрёстка, ей самой до него остаётся метров пятнадцать…
—  Тридцать пять, — почти неслышно произносит Лиза, глотая последний слог, и закрывает глаза. Сердце в груди, казалось, замирает на эти две секунды. — Тридцать семь. — громко говорит Лиза, открывая глаза, и тут же ловит ступнями опору. Она начинает сопротивляться обороту педалей, а после плавно надавливает пальцами на тормоза, что на рукоятках руля.
Велосипед начинает замедляться, но всё-таки скорость, с которой он ехал, сложно поддаётся осторожному нажиму детских пальцев. Из под задней шины идёт небольшой дымок. Клаксон машины врезается в слух девочки.
— Сорок, — она впивается в рукоятки и надавливает на тормоза со всей силы. Костяшки на детских ручках белеют.
Автомобиль через пару секунду будет прямо перед Лизой, машина уже свистит от торможения.
Велосипед заносит, и он падает на бок. Лиза перехватывает руками руль и хватается за металлическую его часть. Она на асфальте, и её несёт под колёса вместе с велосипедом.
— Лиза! — орёт Рокси, стоя в месте, где через секунду столкнётся велик, скользящий вместе с девочкой плашмя по асфальту, и машина, которая не может затормозить.
Глаза Рокси расширяются.
— Сорок три, — говорит Лиза, не чувствуя собственной ноги, которая протирает асфальт, и скольжение с великом останавливается. Она открывает глаза.
— Матерь Божья, — выдыхает Рокси, глядя себе под ноги. Лиза затормозила в сантиметрах пяти от её ног. А машина как раз в эту секунду пронеслась позади неё и наконец остановилась в метрах двух от них. — Чёрт! — Рокси смотрит на Лизу и хватается за голову. — Очуметь! Ты псих. Господи, ты… О Боже! Да простит меня Сатана.