Персидский убийца: танец заключенного

Глава 10 - Король демонов.

Перейдя порог огромных золотых ворот Константинополя, меня словно бы перенесли из темницы военнопленного, в теперь уже более просторную и укрепленную тюрьму.

Город здесь неожиданно бурлил, ярко освещенный ночными огнями.

На сцене вдоль дороги ставили преувеличенно смешные греческие спектакли, знаменитые "Птицы" Аристофана I, которую я часто видел в Афинах, будучи раннего возвраста.

Головы актёров-римлян были одеты в белые маски, под которыми не было видно ни радости, ни печали.

В памяти всплыли старые воспоминания, отчего взгляд мой бессознательно притянулся к сцене, на которой, казалось, меня обсуждали.

Словно в трансе, я стал одним из этих актёров, причем самым комичным - выступая в кандалах на сцене, где мне не было места.

Со всех сторон непрерывно двигался поток пешеходов, по улицам бегали молодые люди в костюмах знати, а простолюдины, которых преследовали и задирали, бежали вразброс, боясь быть затоптанными лошадьми.

Большинство людей закрывало на это глаза, словно привыкшие к глупым играм верховной знати. Рабы же, напротив, молча шли по обочинам дороги, как стадо слепых коров и овец.

Ночью на рынках Римской империи царил хаос, но даже так было смутное ощущение порядка.

Впервые попав в западную империю, я поразился такому зрелищу. Большинство ночей в Персии проходили в молчании из-за начинавшегося поста.

За исключением особых праздников, дни престолонаследия нового короля не могли быть суетливы, особенно в королевской столице, где до поздней ночи расцветала недосягаемая вершина дворца Тайсифэна.

Не в силах сдержать любопытство, я поднял глаза, оглядев улицы Рима: мой взгляд метался между множеством ярких огней.

Через огромную площадь возвышались высокие белые колонны, а по обеим сторонам улицы, справа от великолепного здания, не переставая лил фонтан - его вода в ночи излучала свет, похожий на звезды.

Отражение трёх неизвестных обнажённых богов в центре фонтана ослепительно переливалось в ночи.

У статуй собралось много мирных жителей, склонивших в мольбе головы.

Я никогда не мог понять любовь римлян к возведению статуй. В Персии ни один ремесленник не осмелился бы изобразить бога в обнаженном деянии - это служило высшей мерой неуважения к ним и каралось казнью.