Пригласи меня на чай и поцелуи

Частина 3

  Идея сниматься на закате ему не особо нравится, но эти требования выдвигает фотограф. 

 — Такой концепт, — важно говорит Намджун, вновь причисляя себе чужие заслуги. — И это условие для всех звезд — индивидуальная фотосессия во внутреннем дворе Метрополитен-музея.

Раздражение накатывает на Чимина с новой волной. Этот хлыщ диктует условия самой Анне Винтур? С каких это пор мэтры идут на поводу у зарвавшихся пиздюков, пусть и талантливых. Чимин скрежещет зубами и жалеет, что отказался тогда взять у Кима каталог работ «молодого дарования». Сейчас бы он знал имя того, кого смачно пошлет далеко и надолго. «Fuck you», — одна из немногих реплик в английском словарном запасе Чимина, которую он перекатывает на языке, проигрывая в воображении мнимый диалог с зарвавшимся фотографом. Впрочем, на папарацци и его амбиции Чимину плевать — откровенно плохих снимков не получится, а лажу тот всегда подретуширует.

  Пак обо всех правилах знает, и напоминать лишний раз бессмысленно. Довольное лицо Джуна бесит — тот уже представляет, как будет отчитываться о поездке перед Шихеком, а через время важно покажет и фотоотчет. На нынешнем мероприятии, посвященном почившему в 2019 году Карлу Лагерфельду, монохромные фото будут отлично перекликаться с многолетней страстью модельера к черно-белым колорам. Подспудно Пак понимает, что люди уровня главного редактора журнала Vogue ошибаются редко, значит и ему стоит выдохнуть лишнее напряжение и постараться отыграть вечер как можно лучше.

— Ты выглядишь сногсшибательно! — Намджун довольно скалится, облизывая губы.

Чимин стоит в номере перед зеркалом и репетирует улыбку. Костюм сидит на нем идеально, но самое главное, что в нем учтены национальные особенности: пиджак с атласными лацканами укорочен и стилизован под чогори, а брюки классического европейского стиля скрыты под юбкой, расшитой узорами, как на гонрёнпо. Фишкой образа становится традиционный корейский аксессуар — ёнджа в виде сливовой ветви.

— Украшение, достойное короля, — кряхтела когда-то давно бабуля, даря Чимину брошь. — Надевай ёнджа только на особые случаи. Она приносит удачу.

  Чимин думает, что удача ему сегодня очень пригодится.

 Он согласовывает самовольство со стилистами и получает одобрение на собственный аксессуар. Гранат переливается под яркими лампами гостиничного номера, отблескивая кроваво-красным, а глубокий изумрудный подчеркивает величие драгоценного камня в оправе из чистейшего золота. Чимин проводит рукой по украшению, будто касается чего-то особенно ценного, и ощущает непонятную связь с этой вещицей, доставшейся ему в наследство.