Выпитое солнце

15

Арсений ехал без навигатора, изредка только спрашивал у Бори, туда ли поворачивать. На дороге было столько указателей с названиями городов, что Октябрина быстро забыла, в какой именно населенный пункт им нужно доехать. Это то ли село, то ли деревня, но Октябрина все равно не помнила уже, чем они отличаются.

За окном мелькали зеленые, дикие или засеянные картошкой, желтые, пшеницей или овсом, и коричневые — недавно распаханные поля. Деревья собирались в группы и огибали поля лабиринтами или одиноко, по одному или два, стояли в середине поля так, словно их бросили друзья на вечеринке и они не очень знали, куда податься теперь. За окном оставались пруды, у которых Октябрина даже на большой скорости могла рассмотреть рыбачивших мужчин, и реки, многих, к сожалению, было не увидеть из-за лесов, обступивших их непроходимой крепостью. Но больше всего Октябрина удивлялась деревням. Деревянные старые домики с покосившимися заборчиками, лавочками у калиток и зарослями рапса соседствовали с огромными двухэтажными коттеджами за железными заборами, иномарками у въезда и асфальтированными дорожками к гаражам. Дома мелькали перед глазами, но даже на скорости под сто километров в час Октябрина старалась посмотреть на деревянные домики как можно дольше. Казалось, в заброшенных двориках, в дырявых тазах и прохудившейся крыше, в комнатах, в которых навсегда похороненными остались чужие жизни: фотографии, мебель, одежда, книги, игрушки, осталось что-то и от нее.

В чужих окошках Октябрина, казалось, видела своего дедушку — последнее напоминание о спокойной и счастливой детской жизни. Что вот-вот он, накинув на плечики старый теплый подшитый пиджачок, засунув ноги в теплые тапки, поглядит в окно, помашет обожженными временем руками, на которых маленькими солнцами темнели пигментные пятна, и выйдет на деревянное скрипучее крыльцо. Что он весело улыбнется, пригласит в дом на чай с сушками и ягодами, которые собирал в саду, и уверит, что Октябрина может оставаться у него хоть на все лето, ему совсем не в тягость, только в радость ее компания. В деревне, оставшейся на границе миров реального и воображаемого, прошлого, его зеленый деревянный дом все еще стоял, а вокруг простирался весь мир маленькой Октябрины. Пруд, в котором училась плавать, лес, где с друзьями детства играла в лесных зверей, щебеночная дорога, по которой училась кататься на велосипеде. И рядом всегда его голос — мягкий, тихий, но не такой, как у Галины Георгиевны — в нем не было извиняющейся нотки, он, казалось, никогда не считал, что занимал в мире слишком много места. Может, потому что мир перед ним был больше.