Больно падать с небес?

Выпечка, пауки и кража в особо крупном размере

– Получилось! - девчонка повернулась, задрав голову, и бодро застряла передо мной ниткой с болтающийся на ней иглой.

– Смотри, смотри, у меня получилось!

– Умничка... – протянула я, всё ещё находясь в диссоциации, потрепав новоиспечённую швею по голове.

– А что дальше? Что дальше? – Фриск была похожа на щеночка, что ждёт, когда ему, наконец, бросят косточку.

Хорошо, что у неё нет хвоста, а то улетела бы на нём, как на пропеллере, пробила бы поток. Ну и барьер за одно.

Чёрт, Звездень, почему у тебя нет хвоста! Всё было бы намного проще!

– Ну, смотри...

Вот с этих слов начался апокалипсис:

Нитки путались, иглы кололись. Нервные клетки успели совершить самовыпил, воскреснуть и снова совершить самовыпил.

А Фриск явно пыталась вскрыться. Потому что я не понимаю, с какой целью ещё можно так вогнать себе иглу в палец, чтобы упереться в мать её кость!

– Ай! – заскулила горе-швия.

– Фриск, ну еб твою мать!

– Великий Тоби не хотел бы, чтобы я поддерживала такое. Но я поддержу.

О, всё! Похоже, я окончательно испортила ребёнка. Я такого не планировала. Но ладно, и хуй с ним. Девке пятнадцать лет - самый возраст. Да и лучше со мной ебать мозги всем и каждому, чем делать то же самое, но с Безумным манекеном. Правильно? Правильно.

О, эта тряпка ссаная тот ещё хуй. Что не слово, то мат, что не фраза, то "Пошёл нахуй пидор! Лижи пизду своей матери! ". Прошу заметить, блять, что данное сука выражение пиздец какое нелогичное. Какой пидор будет лизать пизду? Он пидор в конце концов, а не какое-то там хуйло.

Короче, этот долбаёб занимает почётное второе место в хит-параде "Хуилы Подземелья" на пару сорняком и булыжником.

– Признаю, подъеб хороший. Но знаешь, меня немного беспокоит то, что у тебя в руке ебучий металл!

Нашей весёлой компании в лице меня и балбесены с отсутствием чувства самосохранения пришлось отломить крохотульку ириского-коричного пирога, чтобы эта тыква тупоголовая была здорова и счастлива.

Через некоторое время под моим чутким руководством Фриск, наконец, подлатала одного из своих мучеников, а вторую свою мученицу-шубу, лишила половины рук и роста. Хотя плечи остались такими же широкими, и одёжка была явно не по фигуре маленькой щуплой девочке.