п0рн0 истории

слеш/изнасилование

Последний раз. Так Олег всегда говорил себе, проходя в прихожую мимо молча стоящего у открытой двери Ника. Говорил это себе потом, после всего, откидывая их общее одеяло, вылезая из теплой постели в холод комнаты – в обшарпанном, готовящемся к сносу бараке, где ютился Ник, периодически отключали отопление.   И стабильно последний раз становился очередным.   Олег не мог отказаться от Ника, как бы ни старался. От его мягких светлых волос, от маленького гвоздика в ухе. От его какого-то детского взгляда больших серо-голубых глаз. От того, как он неловко пытался прижаться, думая, что Олег спит.

Олег приходил к нему почти каждую неделю, никогда не заботясь о том, чтобы хотя бы позвонить и предупредить о своем приходе. Но Ник никогда не попрекал этим. Он просто молча открывал дверь и пропускал Олега внутрь, вне зависимости от того, в каком он был состоянии. И никогда не сопротивлялся.   Наверное, эта безотказность Олега в нем и привлекла.   Он мог, даже не поздоровавшись, просто грубо взять мальчишку за предплечье и потащить к кровати. И Ник никогда не останавливал, только иногда просился в ванную. Это Олег позволял. Отпускал его, доставал сигареты и усаживался на лежащий на полу матрас, заменявший Нику постель.   А когда Ник возвращался, без лишних слов сдергивал с него полотенце и подминал под себя. Он же не девка, а значит, можно не заморачиваться тем, чтобы как-то ласкать его.   Но иногда Ник даже кончал. Когда Олег все же слушал его тихие просьбы двигаться медленней или не так глубоко. Ему даже нравилось. Потому что, кончая, Ник выгибался, дрожал, крепко сжимая член в себе, и трахать становилось еще приятнее.   Настоящего имени Ника Олег не знал. Да и не стремился узнать. Пидоры никогда не интересовали его как личности. Ник был оптимальной дыркой для траха. Не задавал вопросов, не просил подарков, не пытался рассказать о себе или узнать что-то об Олеге. Он просто давал. И иногда кормил нормальной едой.   Раньше, конечно, пытался лезть с поцелуями и объятиями, но после первой затрещины прекратил. Это Олега устраивало.   В свои двадцать пять он работал машинистом электрички и к большему не стремился. Его устраивала и зарплата, и график работы. Ему не хотелось лишний раз возвращаться в пустую квартиру и тупо сидеть перед телевизором или компьютером.   Кстати, с Ником Олег познакомился как раз на работе. Нашел в вагоне, когда поезд уже прибыл в депо. Мальчишка съежился в углу тамбура, зажимая грязными ладонями разбитый нос. Такое часто случалось, в пустых поздних электричках легко наткнуться на полупьяных придурков, которым охота почесать кулаки. Тем более, к Нику грех было не пристать, потому что даже Олегу издали показалось, что это девушка.   Он не знал, зачем потащил его с собой. Жалость, наверное. Или скука. А может, все вместе.   Олег позволил Нику вымыться и перекантоваться ночь на свободной койке в комнате отдыха для машинистов, а потом отвез в кабине в Москву. И почему-то согласился зайти. Наверное, чтобы не идти после смены домой.   Ник приготовил поесть, заварил чай. А на вопрос о том, почему его избили, пожал плечами и как-то очень просто сказал, что гей.   «Пидор, стало быть», – со злым сарказмом уточнил тогда Олег.  Ник как-то съежился, словно поняв, что ляпнул лишнего. Смотрел неуверенно, сжимая в руках чашку.   Этот его взгляд все и решил.   Олег просто встал из-за стола, грубо схватил его за тонкую худую руку и потащил в единственную комнату.  Мальчишка сопротивлялся только сначала, но, когда Олег повернул его на живот и сплюнул на пальцы, замер и тихо попросил воспользоваться смазкой, которую сам и протянул, достав откуда-то из проема между стеной и матрасом.   Олег отказался, но позволил ему смазать задницу самому. И, наблюдая за дрожащими, блестящими от смазки пальцами, скользящими меж ягодиц, понял, что никогда еще не был так заведен. Он оттолкнул мешающую руку и одним грубым движением втолкнулся до конца.   Ник слабо вскрикнул, дернулся, пытаясь вывернуться, но у него ожидаемо ничего не вышло. Олег просто заломил за спину его руки, надавил и принялся вдалбливаться в сжимающееся напряженное тело, не вслушиваясь в болезненные отчаянные стоны.   Пидор же. А таких не жалеют.   А когда все закончилось, и Олег сыто отвалился в сторону, Ник не стал закатывать истерик или пытаться его прогнать. Просто отвернулся к стене и замер.   Олег долго смотрел на его молочно-белую спину с россыпью красных отпечатков от его, Олега, пальцев, а потом как-то незаметно заснул.   Утром Ник не вспомнил ни о чем. Просто молча поставил перед ним тарелку с пшенной кашей, заправленной сливочным маслом, и чашку с какао.   А через неделю Олег пришел снова. Голодный, небритый и неудовлетворенный.   ***  – Ты не виноват, – Миха выговорил это заплетающимся языком, перед тем, как опрокинуть очередную стопку. – Эти уроды на рельсы бросаются, а нам потом мясо выковыривать.   – Вот именно, – поддержал его Андрей. – Ну, будем.   Олег молча поднял вновь наполненную стопку и автоматическим, отработанным движением залил в себя прозрачную жидкость.   Пошло неудачно, горло терануло, словно наждаком. Олег подхватил с тарелки кусок неряшливо отрезанной докторской колбасы и занюхал. Потом откусил.   Водка, вопреки уверениям, не помогала. Перед глазами так и стояла одинокая фигура, появившаяся словно из ниоткуда.   Визг тормозов, рев гудка...   Он не успел. Стальная махина поезда смяла человека как игрушечного.   Под колесами остались отдаленно напоминающие человеческое тело ошметки. Еще бы – Олег не успел нормально сбавить скорость, все произошло слишком внезапно.   К черту все это.   – Ты куда? – у Михи заплетался язык. Олег неприязненно посмотрел на его помятое лицо и не ответил. Он просто снял куртку с крючка и вышел на заплеванную лестничную клетку.  Домой не хотелось.   Олег нащупал в кармане мятую сотню и поплелся вниз по лестнице.   Полупустая маршрутка пришла почти сразу. Олег сел на грязное, с порванной обивкой сиденье и принялся смотреть в покрытое морозным рисунком окно. Вернее, в отмороженное кем-то до него маленькое, с ладонь, окошечко.   Промелькнул супермаркет, потом оживленный даже в такой поздний час перекресток. Промзона с дымящими трубами.   – Платить будете? – хриплый голос с характерным акцентом выдернул из прострации.   Олег молча протянул водителю свою мятую сотню.   Через минуту тот ссыпал в его ладонь горсть мелочи. Олег сжал железки в кулаке и снова посмотрел в окно. Там тянулся бесконечный серый забор.   В итоге маршрутка доехала до конечной, и Олег вылез наружу. Снег под ногами хрустел.   Олег ссыпал в карман мелочь и медленно пошел знакомой дорогой.   ***  – Первый час, – уронил Ник, закрывая дверь. – Ты в говно.   – И что? – Олег пошатнулся, но успел ухватиться за стену.   – Ничего, – мальчишка пожал плечами и хотел было протиснуться между стеной и Олегом, но тот не дал, загородив проход рукой. – Пропусти.   – Что ты имел в виду? – Олега вдруг захлестнула пьяная злоба.   – Ничего, – Ник дернулся, пытаясь высвободиться. И это, наверное, и стало последней каплей. Олег просто сорвался.   – Не нравлюсь пьяный, да?! – он схватил сопротивляющегося Ника за горло и с силой притиснул к стене. – Не нравлюсь?   – С ума сошел? – прохрипел Ник, вцепляясь тонкими пальцами в предплечье Олега. – Я не... могу дышать! Отпусти! Ты нажрался!   – Я... – Олег открыл было рот, но взгляд вдруг зацепился за накрытый на кухне стол. Бутылка вина, два бокала. Правда, один пустой. – Что это? – Он встряхнул хрупкое тело Ника так, что тот подавился дыханием. – Отвечай! Кого ты ждал?!  – Тебя не касается, – гордо вздернул подбородок Ник. На его шее отчетливо виднелись алые пятна от пальцев.